Обет безбрачия - [52]

— Мне в детстве учили, что все наоборот, — прошептала я. — Ангелы добрые, а демоны злые.

— Где бы ты ни была, с кем бы ты ни была, абсолютного зла и абсолютного добра не существует, — прошептал Дон. — Просто есть разное видение мира и порядке вещей.

Небесная канцелярия тоже делает добро с точки зрения многих. Просто я не хочу, чтобы это добро делалось за счет тех, кто мне дорог.

Я гладила его по спине сквозь ткань рубашки, чувствуя, как его рука прижимает меня к себе. Внезапно я почувствовала пальцами что-то странное. Тонкая ткань рубашки мялась под моими пальцами, а я ощупывала что-то странное у него на лопатках… С одной и с другой стороны отчетливо ощущались грубые рубцы.

— Я — единственный демон, который поднимается на небо, и единственный ангел, который спускается под землю, — внезапно произнес Дон, пока я гладила то, что осталось от крыльев.

— То есть, ты ни там, ни тут? — спросила я, положив его голову на грудь. — И где же ты тогда?

— Я с тобой, — услышала я, чувствуя, как вибрирует на кровати телефон. Дон взял его и стал что-то смотреть.

— Объясни мне, пожалуйста, — услышала я голос Дона, пока в голове мелькали предполагаемые ужасы. — Что значит «перенести свадьбу»?

— Эм. В случае, если ее ведешь ты, то просто стоически перенести, сохранив остатки здоровья, — пояснила я, выдыхая с облегчением.

— Вот не понимаю смертных, — вздохнул Дон, что-то проверяя в телефоне. — Перенести свадьбу, потому что «красивая дата»!

— Красивая дата — это считается залогом счастливой семейной жизни! — пояснила я, вспоминая аврал в «красивые даты».

— А я думал, что залог счастливой семейной жизни это — любовь и мозги, — усмехнулся Дон.

— Нам сегодня обсудить условия одной свадьбы. Клиенты ждут. У них свадьба переносится на завтра. Потому что «красивая дата»!

Глава седьмая. Поэтом можешь ты не быть…

Машина остановилась в живописном лесу, прямо на опушке, где сквозь деревья мелькали степные травы. Я вышла, вдыхая полной грудью сладковатый запах, и улыбнулась. Я до сих пор не верю, что мне не нужно домой! Откуда-то со стороны степи послышался топот копыт, а из-за деревьев показались всадник. Я прищурилась, а потом поняла, что это никакой не всадник! Это — кентавр! Неужели и они существуют? На спине кентавра сидела девушка в платье с венком, а он резво мчался в нашу сторону. Мускулистый, накачанный торс, огромные руки и красивая голова древнего бога — все это переходило в лоснящееся лошадиное тело с массивными ногами. На голове кентавра был венок, а всадница спешилась и подлетела к нам.

— Меня зовут Юлия, очень приятно, — подлетела к нам нимфа красоты неописуемой. — А это Бейлис! Мой жених! У нас завтра свадьба, поэтому мы решили так сказать полностью утвердить сценарий и все отрепетировать! Смотрите! Мы хотим все в стихах! Бейлис — поэт и певец!

Я положила бумаги на капот машины и достала ручку, с уважением глядя на жениха.

— Сначала мы хотим, чтобы приглашенные сделали вот так вот: «Аааах!», — вдохновенно рассказывала Юлия, выдавая блаженный вздох.

Я посмотрела на Дона, а его взгляд настаивал на «Ой!». «Ах!», — написала я на бумажке.

— Я думаю, что проведу небольшую разминку! Может, в стихах! — оживилась я, слыша, как в лесу мелодично поют птички.

— Что за повод, что за страх, кто там прячется в кустах? — мрачно предложил Дон, глядя на мои «почеркульки».

— Или кто прекрасней всех в цветах! Наша Юля просто «ах!», — улыбнулась я, а Юля интенсивно закивала. — Или вот еще вариант. В это яркий день, прекрасный, солнце светит просто «ах»! Два кольца и вздох «Согласна!». С поцелуем на губах!»

И тут послышался голос кентавра, который подошел и высокомерно посмотрел на сценарий.

— Это что за поэтическое убожество? — скривился он. Нет, я, конечно, согласна, что я — не Пушкин, но…

— Вы абсолютно не умеете писать стихи! — возмутился жених, а я почувствовала давление поэтического авторитета на мою ранимую лирическую психику. — Переделывайте! Начинайте так! Стучит копытами любовь, стучит, как сердце без подков! И пусть в хвосте застыла кровь, моей ты будешь вновь и вновь!

Я вежливо записала, а Юля посмотрела на своего гения. Уточнять, где в хвосте кровеносная система я не стала.

— Дальше у нас пара слов о женихе! — улыбнулась невеста. — Смотрите, нужно сказать, что он очень талантлив и прекрасен. Что все его любят и гордятся. А потом он поет песню!

— Гений и муза, брачные узы. — робко начала я, а Бейлис налетел на меня, тыкая пальцем в сценарий.

— При чем здесь муза! Только я — гений! Обо мне стихотворение! Он — прекрасен и велик, и талант его безмерен! Его голос многолик! Его рифмы беспредельны!

— О, жених у нас могуч, — продолжала я, глядя на самодовольное лицо жениха. — Он гоняет стаи туч, он волнует сине море, песней веет на просторе. Это — не мои стихи.

— Ужас! Кто писал такой позор? Да ему лучше вообще не быть поэтом! — высокомерно вскинул голову красавец, авторитетно ударив копытом и тряхнув волной роскошных волос.

— А как на счет? Уж небо радостью дышало, уж ярче солнышко блистало, прекрасней становился день, лесов таинственная сень с счастливым шумом. — предложила я, любуясь красивой природой и наслаждаясь шелестом листиков.