Обет безбрачия - [48]

Дон щелкнул пальцами, а у каждого на поясе на веревке повисла пластиковая бутылка с водой.

— Матч века между сборной тьмы и сборной выпускников, — усмехнулся он, поигрывая маленьким шариком от настольного тенниса в руках. — Ворота справа и слева. Кто тронет мяч или бутылку руками — оторву. Кто прикоснется к мячу ногами — оторву!

Через пять минут властелин тьмы, опасливо поглядывая на молчаливого Дона делал такие телодвижения, от которых все покойницы местного кладбища явно заинтересовались в нем, как в мужчине. Похотливые движения бедер раскачивали бутылку, а «избранный» уверенно вел шарик в сторону вражеских ворот.

— Ты за кого болеешь? — хрипловато спросил Дон, глядя на меня пылающими глазами.

— Я за черных! — послышался страшный голос, а я обернулась и увидела морду дракона, который внимательно следит за игрой. — А болею за себя. Вы мне, между прочим, три зуба выбили. У меня здоровья не хватит, чтобы за других болеть.

Внезапно рядом материализовался знакомый Крысолов с дудочкой. Дон кивнул ему, мол, пока рано.

— Когда скажу «выпускной вальс» играй. И так раз двадцать. Без перерыва, — заметил Дон, а огромная лапа, легла мне на талию, поглаживая мою спину когтем.

Послышался хлопок. В зале появился ректор и преподаватели.

— Мы восстановили защиту, — начал он так, словно только что завоевал мир. — С полной уверенностью могу сказать, что Академия в безопасности!

— Спасите нас!!! — взмолились студенты, прыгая в мешках к ректору. Следом за ними в мешках прыгали захватчики. С каждым прыжком раздавался такой крик боли, что я вопросительно посмотрела на Дона.

— У тебя рядом с этим конкурсом написано «гвоздь программы», — заметил Дон, показывая мои «почеркушки».

— Эм… Просто жених с невестой на одной свадьбе просили именно этот конкурс… Он им так понравился на чужой свадьбе, что они захотели у себя, — осторожно ответила я, слыша крики боли.

— Значит, гвозди в реквизит не входили, и в мешки сыпать их не нужно, — уточнил Дон, а я посмотрела на него опасливым взглядом ведьмы, случайно познакомившейся с инквизитором.

— А теперь — выпускной вальс, — гнусаво заметил Крысолов, поднося к губам дудочку. Я уже затыкала уши, глядя на ректора, который с ужасом смотрел на властелина тьмы. Где-то в глазах ректора промелькнули медальки за особые заслуги по победе над злом, дипломы самому себе и даже кубок. Внезапно ректор подошел и резко прижал к себе главгада, положив руку ему на талию. Раланс положил костлявую руку на плечо ректору, и пара вместе с другими закружилась в вальсе. Мантии развевались, а главгад уже кружился, под рукой ректора.

Я посмотрела на Дона, а потом осторожно протянула ему руку. Моя рука легла в огромную лапищу демона, а внушительный коготь нежно поскреб ее.

Повинуясь какому-то странному, нежному порыву, я с улыбкой попыталась утащить огромную рогатую махину на танцпол. Но упрямый демон дал понять, что не умеет танцевать. Я не слышала музыки, но огромная лапа честно взяла меня за талию, а я попыталась положить руку на его плечо. До плеча моя рука не доставала, но я покачивалась, с улыбкой глядя на страшную морду, увенчанную рогами.

Мне честно выделили палец, чтобы я покружилась, а потом прижали к себе. Я смотрела на Дона жалобно-жалобно, а он тряхнул головой. Рога исчезали, он уменьшался в росте, и вот меня уже держит не когтистая лапа чудовища, а большая и теплая человеческая рука. Я вынула пробки, слыша завораживающую мелодию, и через мгновенье мы кружились в вальсе.

— Сохраняйте спокойствие! Всем выпускникам сохранять спокойствие! — приказывал ректор, а главгад отклонялся, выделывая кокетливые па и требовал, чтобы ему не орали на ухо.

— Выпустите нас отсюда!!! — слышалось со всех сторон.

— Какая милая традиция! Бывшие ученики танцуют с учителями! Ах, это действительно чудесно! — охала старушенция — преподаватель, кружась с каким-то выпускником. — Надо утвердить ее!

Я мечтательно смотрела на Дона, а Крысолов усмехнулся. Мелодия стала плавней, а я чувствовала, как расстоянием между нами сокращается. Я уже чувствовала дыхание, впиваясь пальцами в рубашку. Я смотрела в разноцветные глаза.

— Я слышала, что демоны раньше были ангелами, — прошептала я, чувствуя, как дрожат мои губы. — И что их низвергли с небес.

Я смотрел в ее глаза и не знал, что ей сказать. Красива как… эм… чума? Нет, не вариант… Дэм, сказал, что не вариант. Война? Смерть? Пожарища? Предательство? Битва? Вот с чем ее сравнить?

«.Разочаровавшись в любви, потеряв веру в чудеса, они потом становятся ангелами. Ангелами, которые свято верят в то, что любовь — это муки, страдания, боль, жертва и самоотречение. Ты думаешь, из кого состоит небесная канцелярия? И игра для старой девы тут не при чем. Отпусти меня, Дон. Я люблю, когда мои ноги соприкасаются с полом! Мне так комфортней разговаривать!», — прозвучал в голове голос Дэма.

— Я не хочу, чтобы ты была ангелом там, — прошептал я, глядя в ее глаза. — Я хочу, чтобы ты была ангелом здесь.

Ангел и демон, надежда и мрак. Маленький ангел, который страдал, который плакал по ночам, верил в чудеса. Ангел, который не смирился и боролся. Боролся за свое счастье. За право быть счастливой, любимой, дорогой. За право, чтобы ее носили на руках, берегли, обнимали и целовали. Я увидел в ней, перебегающей дорогу кому-то за пивом, маленький свет. Он ослепил меня. Я думал, что это свет небес, а это был просто свет надежды.