Обещай мне рай - [18]

Кэт хихикнула и посмотрела на своего наставника с озорной улыбкой.

— Ну, если ты такой знаток в этой области, почему бы тебе не продемонстрировать, как это делается?

В ответ Монтроуз напустил на себя маску утомленного величия и произнес:

— Ты неблагодарная глупышка. Я продолжаю заниматься с тобой только потому, что хочу избавить лондонцев от проявления твоего нелепого кокетства. Учитывая наше отдаленное родство и заботясь о чести нашего рода, хочу, чтобы ты не строила нелепые гримасы на всех светских мероприятиях, пытаясь привлечь какого-нибудь несчастного глупца, чтобы тот в конце концов повел тебя к алтарю. Если при этом станет известно, что между мной и тобой есть хотя и отдаленная, но все-таки родственная связь, я не перенесу такого позора.

— Я все поняла, Томас, — сказала Кэт серьезно. — Занимаясь со мной, ты таким образом проявляешь заботу о всей семье.

— Именно так. А теперь слегка опусти глаза. Нет. Не надо косить. Вот так. Теперь посмотри на меня из-под при спущенных век. Гораздо лучше. Теперь задержи взгляд чуть дольше, чем подобает… Нет-нет, Кэт! — продолжил он недовольно. — Ты не должна смотреть на молодого человека таким смертоносным, как у василиска, взглядом. Надо лишь бросить на него короткий взгляд, чтобы он понял, что ты проявила к нему интерес, но ненадолго. Хорошо, продолжим потом. Мы уже прибыли.

Кэт распрямилась и посмотрела в небольшое окошко кареты. Они остановились на фешенебельной улице Стейн, вблизи Морского павильона, принадлежащего принцу-регенту, имеющему прозвище Принни.

— Мне кажется, Томас, я не имею права на такую роскошь, — сказала Кэт с озабоченным выражением лица.

— Чепуха! Ведь это я проявил инициативу относительно смены твоего гардероба. Не беспокойся, у меня нет намерения облачить тебя в банальный муслин или кричащий вульгарный красный атлас.

— Надеюсь. Я доверяю твоему вкусу.

— Приятно сознавать, что я удостоен такой чести, — насмешливо сказал он. В ответ Кэт смущенно улыбнулась.

— Не могу избавиться от чувства, что я злоупотребляю твоим расположением, вынуждая тебя тратиться на мою одежду. Мне кажется, это не совсем прилично, — сказала она, глядя на его довольно простой, устаревший костюм.

Томас, по-видимому, не мог позволить себе обновить свой гардероб и тем не менее намеревался потратить значительную сумму денег на ее одежду. Кэт не могла допустить, чтобы его поля остались невозделанными из-за того, что он потратится на приобретение какой-нибудь отделанной мехом горностая мантии или дорогой атласной нижней юбки. Не желая ущемить его гордость, девушка искала предлог, который он принял бы, и наконец сказала:

— Бабушка Гекуба будет потрясена, узнав о твоем намерении.

— Думаю, старушка предпочитает оставаться в неведении, и я воспринимаю это как знак согласия. Что касается денег, я намерен возместить свои затраты после твоей свадьбы, кем бы ни был твой будущий муж, или обращусь к твоим родителям. Считай, что я просто предоставляю тебе ссуду.

— Хорошо, — согласилась Кэт, полагая, что сполна расплатится с ним, став богатой замужней женщиной. Томас сможет заняться своим поместьем и приобретать модную одежду для себя. Она будет следить за его расходами, вложил капитал не только в будущее своей семьи, но и в его дело. Когда он протянул ей руку, помогая выйти из кареты, девушка сказала: — Кстати, Томас, можно я буду откровенна?

— Конечно, дорогая!

— Я вовсе не против красного атласа.

— Так я и думал, — произнес он невозмутимо.

Кэт с сомнением оглядела себя в длинном зеркале. Шелковое платье, которое она примерила, было изумрудного цвета. Украшенное янтарным бисером и гранатовыми лентами, суженное к груди, оно ниспадало широкими складками до самых лодыжек. Длинные, плотно облегающие рукава полностью прикрывали запястья. Высокий воротник закрывал шею. В общем, оно казалось элегантным, почти строгим. Спереди. Но когда Кэт повернулась, чтобы оглядеть себя сзади, у нее перехватило дыхание. Спина оказалась полностью обнаженной. Это выглядело более чем смело. И скорее всего просто скандально.

— Ты уверен в своем выборе, Томас? — спросила она озабоченно.

Он вытянулся на кресле, которое заскрипело под ним, возмущенно протестуя. Выражение лица представляло собой непроницаемую маску.

— В том, что это весьма соблазнительное платье? Или в том, что я хотел бы, чтобы ты надевала его? — спросил он с раздражающей двусмысленностью.

— Мне кажется, что я вызову осуждение всего Лондона, если появлюсь в таком платье на публике.

— Тщеславная девчонка, — пробормотал Томас снисходительным тоном. — Уверяю тебя, общество нисколько не волнует, как ты одета, если будешь вести себя должным образом. Можно встретить много светских дам, наряды которых гораздо откровеннее, но они чувствуют себя на людях вполне комфортно. Экстравагантность этого платья заключается в его контрастности. Оно такое невинное спереди… и такое смелое сзади! Это будит воображение и стимулирует мужской интерес. И главное, очень подходит к твоей фигуре, — продолжил он своим бархатным голосом. — Мы берем его.

Томас кивнул хозяйке салона, мадам Файль. Та немедленно начала вытаскивать булавки из ткани, одновременно давая указания обслуживающему персоналу принести другие платья.