Обещания - [61]

— Не знаешь, что говорят в полиции по поводу Кати? Есть какие-нибудь новости?

Он внимательно посмотрел на нее и ответил:

— Нет. Они думают, это самоубийство. А ты как считаешь?

— Надеюсь, это не так. Я прекрасно знаю, что нельзя заставить человека полюбить.

Внезапно она чуть вновь не поддалась волне нахлынувших на нее эмоций. Опустив глаза, на которые навернулись слезы, она долго смотрела на клетчатую скатерть, прежде чем продолжить свою мысль.

— Мне сейчас так плохо, оттого что я уже никогда не увижу Кати. Никогда.

Он погладил ее по руке и сказал:

— Понимаю, как ты переживаешь.

В голосе Джея слышалась его собственная боль, боль сердца, которому знакома трагедия утраты близкого человека. Джиллиан вдруг почувствовала, что больше между ними не существует стены холодной отчужденности. Теперь они друзья.

Шумная стайка девочек-подростков вышла из ресторана. И к тому времени, как им принесли пиццу и она достаточно остыла, чтобы ее можно было есть, Джиллиан стало совершенно ясно, что Джею хочется говорить с ней и делиться своими мыслями, и она была вне себя от счастья.

— Признаться, я всегда с нетерпением ждал твоих писем, — сказал он. — Прости, что очень редко писал тебе сам, но, честное слово, ты не поверишь, как я радовался, когда приходила почта. Твои письма всегда были такими интересными, иногда смешными. Между прочим, я их сохранил все до единого.

Он немного помолчал, о чем-то задумавшись.

— В жизни так много вещей, которые мы до поры до времени считаем само собой разумеющимися. Когда я собирался уходить в армию, я даже представить себе не мог, как мне будет одиноко. Нас там было три или четыре тысячи парней, и каждый чертовски скучал по дому. Но только я один был счастливчиком, которому с каждой почтой приходил конверт.

Она наслаждалась его признательностью, забыв о еде. Глаза Джея вдруг унеслись в невидимую даль.

— Я собирался стать адвокатом и хотел жениться на твоей сестре, — он взглянул на свои мозолистые ладони. — Теперь же надо поставить на ноги четверых ребят, и потому приходится работать на стройке.

Он поднял глаза и посмотрел ей в лицо.

— Ты выглядишь сейчас точно так же, как она, когда я уезжал. Те же самые волосы, — его глаза непроизвольно остановились на ее груди, и он улыбнулся, когда она перехватила этот откровенный мужской взгляд. — Вообще-то, она была не совсем такая, как ты…

— Да, конечно, она и сейчас не такая, — сказала Джиллиан ненавистную правду, стараясь подавить в себе раздражение, возникавшее при упоминании о сестре, которая, надо было признать, за последние два года действительно почти не изменилась, даже не пополнела. Ей вдруг стало любопытно, имела ли к этому какое-нибудь отношение регулярная половая жизнь. Если это и в самом деле так, то неудивительно, почему Джолин кажется такой стройной по сравнению с ней.

Джей неловко поерзал на стуле и резко переменил тему разговора.

— Значит, если я правильно понял, ты сейчас раздумываешь, возвращаться ли в Нью-Йорк. Что, есть какая-то серьезная причина?

— Если честно, то последнее время я склоняюсь к тому, чтобы переехать в пансион Анни Чатфильд, — уклонилась она от ответа.

— Ого! В таком случае мы должны непременно стать соседями по комнате. Советую именно так и поступить, не пожалеешь, — он подмигнул ей и с любопытством спросил: — Ты, что же, не хочешь жить дома?

— Знаешь, мой отец считает, что заниматься литературным трудом — это только впустую тратить время. Он хочет, чтобы я получила медицинское образование. Папа говорит, я могу потратить пятнадцать лет, пытаясь написать что-нибудь стоящее, и гораздо полезнее использовать эти годы, чтобы стать врачом. — Джиллиан не смогла удержаться от печального вздоха. — Мой папочка просто непреклонен.

— Ни то, ни другое не гарантирует успеха, — заметил Джей.

— Вообще-то он прав, говоря о пятнадцати годах. Скорее всего, приблизительно столько времени мне и потребуется, чтобы понять, есть ли у меня за душой что такое, чем я могу поделиться с читателем. Но с другой стороны, если, став врачом, я буду вынуждена вести такой же образ жизни, какой ведет он, то ничего ужаснее нельзя придумать. Мне совсем не хочется копаться в чьих-то болезнях по двадцать часов в сутки. Это грозит тем, что я либо сама заболею, либо стану совершенно бесчувственной к чужим страданиям, так же, как отец. Ни то, ни другое меня отнюдь не привлекает.

— Но в жизни не всегда приходится заниматься именно тем, чем хочется, — сказал Джей. — Иногда обстоятельства вынуждают забыть о своих желаниях. Пойдем, — он за руку вытащил ее из-за столика. — Ты обещала мне танец. Выбери песню сама.

Они вместе подошли к музыкальному автомату. Три монетки, звякнув, упали в отверстие, и Джиллиан стала нажимать на кнопки напротив названий песен. Она выбрала «То, что называется любовью» и «Страстное желание», а Джей захотел послушать «Всегда буду любить тебя» в исполнении Уитни Хьюстон. С ликующим блаженством она ощутила прикосновение его сильных рук к своему телу, такое долгожданное объятие. Джей не был похож на парней, не знающих куда девать на танцплощадке руки и ноги. Он великолепно чувствовал музыку и был внимательным и уверенным партнером. Первая песня подошла к концу, и Джиллиан нехотя очнулась от сладкого полусна, в котором ее тело было его телом — так плавно водил он ее по залу, так нежно прижимал к себе. Потом одна за другой зазвучали баллады, и она v без остатка отдалась музыке и страстному, трепетному наслаждению, охватившему ее оттого, что тело Джея было так близко. Она обвила его шею, положив свою голову ему на плечо, что в тот момент показалось ей таким естественным, приникла к нему, забыв обо всем на свете.