Обещание счастья - [45]

— Но ведь вы, Мэри, смогли смириться с переменами в вашей жизни, верно?

Мэри вытерла глаза.

— Думаю, это потому, что мои планы на будущее не были такими грандиозными, как у Кэсси. Я простой человек. Мне, конечно, хотелось бы когда-нибудь стать богатой, но я на этом не зацикливаюсь. Еще я очень хочу иметь семью, потому что выросла без родителей. У меня есть мечты, но большинство из них не связаны с деньгами. Вы позвоните, Марк?

— Да, только не уверен, что смогу кого-нибудь найти в канун Дня благодарения, — ответил он, нахмурившись.

— Может быть, вы ждете от меня каких-нибудь решительных шагов? Так вот, клянусь, что, если с Кэсси что-нибудь случится, я пешком дойду до ближайшего города и обо всем расскажу первому попавшемуся репортеру, который согласится меня выслушать. И работники фермы помогут мне уйти, потому что все понимают. Вам это известно, не так ли?

— Да.

— Тогда позаботьтесь, чтобы психиатр приехал не позже завтрашнего дня.

— Кого лучше привезти, мужчину или женщину?

— Лучше мужчину. Если приедет женщина, то во время разговора с ней Кэсси будет думать только о том, что ее собеседница имеет возможность работать по своей специальности и вообще вольна делать все, что захочет. Это заставит ее нервничать. Да, пусть приедет мужчина.

— Ваши доводы вполне разумны. Я передам вашу просьбу.

— Лучше, если мужчина будет пожилым. Чтобы годился Кэсси в отцы.

— Согласен. — Марк Глэди облегченно вздохнул. В его голове уже сложился план, как все лучше сделать.

На следующий день на кукурузном поле сел бело-голубой вертолет.

Глэди с удовлетворением отметил, что по возрасту гость скорее мог бы быть Кэсси дедом, чем отцом. Почему-то казалось, что голос у этого старца должен быть ломким и шелестящим, как прошлогодние листья. Но на самом деле он оказался мягким и звучным.

— Я замерз как суслик, — сказал доктор, заставив Марка улыбнуться. — Расскажите о пациентке. Меня еще в аэропорту предупредили, что дело очень секретное. Впрочем, могли бы и не затруднять себя. Я всегда оставался верен клятве Гиппократа. — Он зябко поежился и легко зашагал по полю. — Рассказывайте же.

Марк Глэди выложил ему все, что знал. Иногда доктор кивал, иногда негодующе качал головой.

— А как мне к ней обращаться? — вдруг спросил он. — Вы успели ей дать новое имя?

Глэди поморщился.

— Это часть одной большой проблемы. Ей сказали, что новое имя нельзя оставить, потому что такая женщина существует на самом деле. А еще раз менять его она отказалась.

— Ее можно понять, — заметил доктор.

Марк продолжал говорить, но спутник больше не задавал вопросов. Это показалось судебному исполнителю странным, но он совершенно не разбирался в психиатрии и психиатрах.

Мэри пекла на кухне пирог, и по всему дому разносился аромат корицы и яблок.

Проведя доктора в комнату Кэсси, Глэди моментально спустился вниз.

— Вы психиатр? — спросила Кэсси, вяло перелистывая какой-то журнал.

— Да, — ответил он, подвигая стул поближе к огню. — Мне сказали, что вам нужно пообщаться с кем-нибудь из внешнего мира. Рад помочь чем смогу. Но если вы не готовы к разговору и хотите, чтобы я уехал, проблем не возникнет. Вам решать, мисс… Эллиот.

— Разве вам не сказали, что я больше не мисс Эллиот? — угрюмо спросила Кэсси.

— Конечно, сказали. Но мне также известно, что у вас отобрали и новое имя. В моем возрасте легко все перепутать, поэтому позвольте мне называть вас так, как я назвал.

Кэсси остановила взгляд на странице в журнале.

— Если вы здесь только для того, чтобы со мной поговорить, не думаю, что мне нужна ваша помощь. Я устала от разговоров, притом что никто не желает меня слушать. Никому до меня нет дела. Мне здесь не место, а в том, чтобы отсюда уйти, вы помочь не сможете. Значит, мы будем только отнимать друг у друга время. Зачем это вам?

— Не спешите с выводами. У меня значительный опыт работы, и я хочу похвастаться, что еще никогда не терял пациентов.

— Что вы имеете в виду?

— То, о чем вы подумали. Понимаете, большинство моих пациентов живут в закрытом от остальных людей мире.

— Иногда бывают дни, когда мне кажется, что я уже потеряла рассудок. Кто знает, может, так оно и есть, — спокойно добавила она.

— А вот и начало беседы, — улыбнулся доктор.

Кэсси внимательно на него посмотрела. Он ей напоминал какого-то артиста, но она никак не могла понять, какого именно.

— Вы так думаете? Хотя для меня и беседа с психиатром теперь развлечение.

— Надо попытаться найти для себя занятие.

— Не знаю. Вдруг после того, как состоится суд… Нет, не могу сказать ничего определенного. В мире вообще не существует ничего определенного, постоянного. Вы согласны со мной, доктор?

— Нет. Существуют смерть и налоги.

Кэсси закрыла журнал.

— Доктор, у меня такое впечатление, что я заблудилась и никак не могу найти дорогу назад. А мне это так нужно.

Слова, долгое время копившиеся в ее душе, наконец нашли выход и полились рекой. Время от времени доктор кивал, давая понять, что он ее внимательно слушает. Она пила кофе и вытирала пот со лба. Ей казалось, что, если бы доктор был не на работе, он наверняка всплакнул бы над ее страданиями.

Когда Кэсси закончила, совсем стемнело. Комнату освещал лишь огонь в печи. Она встала и зажгла лампы.