Обещание рая - [30]

Крепко сжав губы, Иден пристально и прямо посмотрела Заку в глаза.

— Итак, — выдержал он ее взгляд, сдержанно улыбаясь. — Вы согласны?

Она тяжело дышала, так как знала, что отец не поймет ее колебаний, но не хотела поделиться с ним своими подозрениями, поэтому поспешно согласилась.

— Это будет интересно, — сказала она, не сводя с Зака глаз.

— Тогда решено, — подвел итог Прэстон и, засмеявшись, шагнул на террасу.

Иден последовала за ним. Она еще не все ему сказала об Анжелите и должна сделать это в присутствии Зака, чтобы увидеть его реакцию.

— Папа, ну подожди же еще минуту, — остановила она отца, взяв его за руку. — Я забыла рассказать тебе про колье и браслет, которые были на Анжелите. Представляешь? Она нашла их на пороге своего дома. Их оставил какой-то таинственный поклонник! Как романтично!

Прэстон покачал головой. Он так не думал и почувствовал уколы ревности, которые испытывал каждый раз, когда представлял Анжелиту в окружении вьющихся у ее ног мужчин. Ах, если бы не эти его проклятые ноги… Он тогда непременно сказал бы все, что думает об этом. И что думает о ней. Как желает ее… Видит бог, как он ее желает!

— Эта женщина, — сказал он, сникнув, — любого мужчину заставит волочиться за своей юбкой. Как ей это удается? Может быть виной тому ее духи?

Он ушел, но его натянутый смех еще долго звучал в ушах.

Плотно сжав губы, Иден медленно повернулась к Заку и с вызовом уставилась на него.

Сабрина перестала скрести полы в комнате для рабов и подняла голову. Солнце склонилось к горизонту, а это значит, что рабочий день близится к концу. Обрадовавшись, она выпрямилась и направилась к выходу, чтобы вдохнуть глоток свежего воздуха. Остановившись и скрестив руки на груди, некоторое время она наблюдала за Джошуа. Ежедневно с восходом солнца он выходил в поле и орудовал мотыгой так споро и ловко, что успевал сделать работу, которая под силу едва ли не сотне человек, и множество аккуратных борозд через все поле — очевидный результат его методичной деятельности.

Даже сейчас, когда солнце склонилось к вечеру, Джошуа в одиночестве продолжал разрыхлять почву под посадку хлопка. Сабрине же, вручив щетку и ведро с мыльной водой, он приказал убрать все комнаты для рабов, которых хозяин намерен купить в ближайшие Дни.

Дом был построен совсем недавно, и комнаты не требовали особо тщательной уборки. И Сабрина подозревала, что он занял ее этой работой, только чтобы она была подальше от него.

Пока она наблюдала за работой Джошуа, глаза ее потеплели, а сердце смягчилось. Правда, он воспринимал ее как досадную помеху, но ей, Сабрине, Джошуа казался особенным. Ей нравилась его высокая, стройная, широкоплечая и гибкая фигура, нравилось, как гордо держал он голову. Нравилось, как словно перчатки обтягивали его мускулистые ноги черные брюки, как мышцы широкой мокрой от пота спины растягивались и сокращались всякий раз, когда он высоко поднимал мотыгу, а затем обрушивал ее на черную, плодородную землю, и все больше и больше борозд оставалось позади него. Сабрине он казался самым сильным и мужественным! Он казался ей прекрасным!

— Но он совершенно не обращает на меня внимания, — прошептала она, обиженно надув губы, — может быть, он женоненавистник?

Ей одиноко, и она часто с тоской вспоминала друзей, которые остались на предыдущей плантации, а ее бывший хозяин вырвал из привычной среды и продал словно собаку. Бросив последний, томный взгляд на Джошуа, она повернулась и отправилась назад в комнату для рабов.

Опустившись на колени, она смочила щетку в ведре с мыльной водой и начала яростно натирать пол. Прядь волос упала ей на глаза, Сабрина отвела ее и взглянула на свой наряд. Не мудрено, что Джошуа не обращает на нее внимания. Еще бы! Ее платье порвано на аукционе чуть ли не в клочья. Наверное, Джошуа всякий раз, когда смотрит на нее, мысленно представляет руки всех тех мужчин, которые бесцеремонно щупали ее, определяя размер и форму ее груди, проверяли, насколько плоский у нее живот, бархатиста ли ее кожа.

Ему, конечно, противно это осознавать, но ведь не больше, чем ей! В конце концов это ее насиловали и унижали, а не его!

— Тут кроется еще что-то, — прошептала Сабрина, качая головой. — Я вижу это по его глазам. Он тоскует. Наверное, по жене. Я часто замечала этот голодный мужской взгляд, когда не хватает женщины.

Сабрина была так увлечена своими размышлениями, что не заметила, как последние лучи заходящего солнца окрасили комнату в золотисто-оранжевый цвет. Она все поливала пол водой, а потом ожесточенно терла его щеткой.

Внезапно Сабрина поднялась с колен и направилась к двери, где освещение получше. Она попыталась ухватиться за кончик занозы, чтобы вытащить ее, но тщетно! Боль усилилась, и палец начал пульсировать, боль становилась невыносима.

— Боже мой, что же мне делать? — заплакала она, и слезы ручьем покатились по ее щекам.

Она сжала пораненный палец и, плача, принялась раскачиваться взад-вперед, но облегчения не почувствовала. Сквозь слезы еще раз посмотрела на Джошуа, но позвать его на помощь побоялась. Если она его побеспокоит, не вызовет ли это его гнев?