Обещание любви - [43]

Он имел в виду рубцы на ее спине, но не знал о шрамах в ее душе… Часто Джудит просыпалась, исполненная отвращением к самой себе.

– Твой союз с Анной совсем не походил на мое замужество!

Джудит замолчала. Возможно, этого резкого замечания оказалось достаточно: она выплеснула свой гнев. Алисдер держал Джудит в объятиях, и она вдруг с удивлением отметила, что боится уже не так, как раньше.

– Я еще могу уйти, еще не поздно, – медленно сказала она. – И ты станешь свободным.

Алисдеру понравилось, как решительно вскинулся вверх ее подбородок. Он был готов аплодировать любому проявлению хоть каких-то эмоций. Он догадывался, что она слишком долго не разрешала себе ничего чувствовать, чтобы выжить. Но, чтобы излечиться, Джудит придется признать чувства, которые она подавляла.

– Если ты сейчас уйдешь, Джудит, – произнес он беззаботно, – наш добрый полковник обвинит меня в твоем исчезновении. Конечно, жизнь в Тайнане не так приятна, как хотелось бы, но все же это жизнь. Мне как-то не хочется быть повешенным.

Она посмотрела на него темными глазами:

– Ты мог бы найти кого-нибудь получше меня, Маклеод.

– Алисдер, – непроизвольно поправил он. – А что в тебе такого плохого, почему я должен от тебя отказаться?

Вот прекрасная возможность, пусть даже и немного странная, поскольку она сидит на коленях Маклеода совершенно нагая, рассказать ему все до конца, все тайны, которые могли бы поставить под угрозу и его самого, и весь клан! Однако мгновение прошло, и Джудит удивилась чувству облегчения, которое она испытала, оттого что вся правда так и осталась невысказанной.

– Я бездетна, Алисдер, – произнесла она.

– Мы живем в неспокойное время, Джудит, сейчас небезопасно появляться на свет, – спокойно отозвался он.

– Ты последний в роду, Маклеод. Тебе нужен наследник.

– А может быть, мне нужно просто выжить? Пусть другие основывают династии. Я вовсе не жажду увидеть свою копию.

Конечно, зачем тебе хотеть того, что у тебя уже есть? Дуглас – вылитый ты!

– Я слишком высока для женщины. Не так изящна, как должна быть женщина. Мои глаза странного цвета, а волосы не завиваются, как бы горячи ни были щипцы. – Джудит уставилась на свои сжатые в кулаки пальцы. Она старалась быть с ним предельно честной, но не хотела увидеть признание своих недостатков у него в глазах.

Алисдер не понимал, почему ей так нравится говорить и верить в худшее о себе. Его странности тоже не раз высмеивали, особенно его брат со своими друзьями. Однако все их насмешки натыкались на каменную стену. С самого юного возраста его хвалили за то, что он был. Ведь он – Маклеод! Его первые шаги привели в восторг если не мать, так отца, которого он с возрастом начал боготворить, и весь клан. Даже когда он совершал ошибки, они легко прощались ему. Чего не бывает, когда человек растет. Его постоянно баловали. Детство его прошло среди фермерских лачуг, хозяева которых стали ему вторыми родителями. Они помогали ему, ругали, когда он заслуживал того, но, главное, любили. Он всегда очень бережно относился к своему наследию, но сейчас, когда особенно остро понял, что значит для него клан Маклеодов, вдвойне оценил поддержку этих людей. Они принимали его безоговорочно.

Неужели она не испытывала ничего подобного? Неужели ее никогда не любили?

– Что заставляет тебя так страстно перечислять свои недостатки, Джудит?

– Ты сам захотел, чтобы я о них рассказала.

Алисдер долго молчал, прежде чем заговорил вновь.

– Ты помнишь того ягненка, что мы видели на пригорке на днях?

– Да, – осторожно ответила она, не понимая, к чему он клонит.

– Он был абсолютно черный, хотя остальные ягнята – белые. – Но ведь он все равно ягненок?

– Ты сам отлично знаешь это.

– Тогда и ты пойми, Джудит, – сказал Алисдер и опять потерся подбородком о ее затылок, – все, что ты перечислила как свои недостатки, не очерняет тебя, а просто делает такой, какая ты есть. Придет день, и ты начнешь воспринимать себя по-другому, обещаю. Научишься принимать себя и все, что с тобой произошло, всего лишь как часть своей личности, так же как я воспринимаю свое прошлое, настоящее и надежды на будущее.

– Знаешь, Маклеод, я бы предпочла быть ягненком, – ответила она, невольно улыбаясь.

– Упрямства для этого у тебя достаточно, я уверен, – усмехнулся Алисдер. Он наклонился и поцеловал ее в губы, и она не отпрянула. Это был легкий, нетребовательный поцелуй, скорее скрепляющий дружбу, чем любовь. Когда Алисдер вернулся в прежнее положение, Джудит в удивлении прижала к губам два пальца. Он улыбнулся ее жесту.

Потом Алисдер нежно сжал левую грудь Джудит. В ответ она вздрогнула, но не от страсти.

– У тебя очень красивая грудь, Джудит, – тихо проговорил Алисдер, нежно поглаживая пальцами бархатную кожу. – Полная, упругая, она всегда притягивает мой взор. А твои соски устремляются вперед решительно и гордо.

Джудит задрожала от его прикосновения, особенно когда он прижал палец к соску. Алисдер улыбнулся и поцеловал Джудит в лоб, спокойно и нежно.

Его правая рука спустилась ей на талию, он притянул ее ближе к себе, так что она почувствовала на щеке его дыхание.

– Твое тело – тело настоящей женщины. Мягкое, нежное, желанное. Верно, ты высока, но мне не нужны куколки. Я ведь и сам очень высокий, по росту мы прекрасно подходим друг другу. Мне не придется сгибаться в три погибели, чтобы войти в тебя. – Алисдер легко коснулся губами ее щеки, ощутив неожиданный жар. Не переставая улыбаться, Алисдер спускал руки все ниже. – Твои ноги так длинны, Джудит, что свободно обнимут меня, – шептал он. – Они красивые, стройные. – Он опять обнял ее руками. – Догадываешься ли ты, какое желание вызываешь во мне?