Обещание лорда Лорейна - [42]

Мистер Уинтерли вовсе не казался человеком, которому свойственны родственные чувства или альтруизм по отношению к ближним. Какими бы ни были его мотивы, почему она так долго не понимала, что перед ней родственник Гидеона? Правда, глаза Гидеона были добрее и он казался не таким суровым, как его тайный кузен. Разве не странно думать так о человеке, который славится своей невозмутимостью? Она попыталась вспомнить то немногое, что ей было о нем известно, – да, все сходится. Мистер Уинтерли был человеком резким и довольно злым. Кроме того, он был гораздо опаснее, чем казалось на первый взгляд. Придя к такому умозаключению, Калли поняла две вещи. Во-первых, она должна проявлять осторожность; во-вторых, она слишком привыкла судить обо всех мужчинах по Гидеону… Она ответила на вкрадчивую гримасу мистера Уинтерли вызывающим взглядом, и он улыбнулся, словно признавая, что и у него имеются свои причины для того, чтобы находиться здесь. Но что это за причины, оставалось тайной, которой он предпочитал ни с кем не делиться.

– Вам прекрасно известно, Уинтерли, что нет. Странно, что вам понадобилось об этом спрашивать, – ответил Гидеон на двусмысленный вопрос своего кузена. Он изображал беззаботность, но легкая морщина у него на лбу, которую успела заметить Калли, подсказала, что неуместный приезд мистера Уинтерли в Рейну его озадачил.

– Возможно, так было до января этого года, – вкрадчиво произнес мистер Уинтерли.

– Возможно, до того вы не признавали мое существование, но вам известно, что мы, адвокаты, редко голодаем в мансардах, как свойственно поэтам и якобинцам, – ответил Гидеон.

– Обычно я стараюсь избегать адвокатов при всякой возможности, но они, по крайней мере, не так раздражают, как разнообразные шарлатаны и немытые революционеры. Я вполне могу учтиво побеседовать с такими типами, если вы, милорд, разумеется, прячете в своем доме кого-то из них, но пожалуйста, не просите меня примкнуть к дамам и носиться с типами такого сорта, как со знаменитостями.

– Вы в самом деле считаете, что мы, женщины, так легко увлекаемся театральными позами или вычурными манерами, мистер Уинтерли? – негромко осведомилась миссис Финч. – Сейчас сложно встретить настоящего героя.

– Возможно, он не похож на героя, не так ли, сэр Гидеон? – произнес Уинтерли с таким видом, словно он знал множество неприятных тайн своего кузена.

– Я не герой, – ответил Гидеон почти с оскорбленным видом, но Калли заметила, как румянец проступил на его удивительно загорелом лице, и задумалась. Чем же он занимался, пока они жили врозь?

– Рич Сиборн и его леди Фрейя не согласятся с вами, и лорд Фортин и его графиня тоже… как и большинство сторонников Сиборна, вам не кажется? Сегодня они были бы далеко не так счастливы, если бы не мистер Фредерик Питерс, – усмехнулся Уинтерли.

Калли подумала, что упоминание Гидеона в связи с прославленным кланом Сиборнов и их аристократическими знакомыми, скорее всего, чистое озорство – или предупреждение ее мужу, что он не может больше отделять одну сторону своей жизни от другой.

– Ничего из перечисленного вами не потребовало с моей стороны большого героизма. Во всех событиях я играл лишь второстепенную роль и принял во всем участие случайно, – произнес Гидеон холодно.

Калли нарочно не стала поддерживать светскую беседу с Финчами, чтобы угодить мужу: любое упоминание о том, чем он занимался все то время, пока они жили врозь, заставляло ее навострить уши.

– Полно, Уинтерли, вы рассказали нам достаточно, чтобы пробудить наше любопытство, и мы заинтригованы! Сначала мы поужинаем, потом, джентльмены, мы могли бы воздержаться от бренди или перенести его в гостиную, если позволят дамы? Вы расскажете нам все за чаем, – жизнерадостно заключил лорд Лорейн, ловко парировав удар мистера Уинтерли.

Калли попыталась отдать должное мастерству кухарки, но поняла, что почти не замечает, что ест. Ее муж дружит с внуком герцога – и может быть, с нынешним герцогом Деттингемом тоже? Гидеон принадлежал к влиятельной семье, считался наследником другого знатного рода и приятельствовал с великими мира сего. Сейчас он вежливо поддерживал застольную беседу, уговаривал ее попробовать разные блюда, но на самом деле она ждала от него намека, кто действительно скрывается за всеми его личинами и что означал для них обоих недавний страстный поцелуй.

– Нет, достаточно. – Она покачала головой.

– Ты так побледнела, – негромко проговорил он, как будто во время странного ужина внимательно следил за ее состоянием.

– Но не от недоедания; просто сегодня выдался такой день, – неуклюже ответила она, и его лицо застыло, как будто он считал тот поцелуй причиной того, что ей стало не по себе. – Ты наверняка согласишься со мной в том, что день был полон событий, – добавила Калли, но лишь подлила масла в огонь.

Он едва заметно вежливо кивнул ей, как будто слушая незнакомку, которая ему навязалась, и отвернулся, чтобы поговорить с сидевшей по другую сторону от него миссис Финч. Их робкое согласие вдруг оказалось хрупким, как паутина. И почему она совершенно не способна признаться в своих чувствах к человеку, для которого они имеют самое большое значение? Неужели холодный расчет – лучшее будущее, чем то, о чем она грезила каждое утро до его приезда?