Обещание лорда Лорейна - [39]

– Ты поэтому отказался носить его имя?

Гидеон пожал плечами, но потом вспомнил, что она имеет право знать больше, чем другие.

– Я не имею на него права, и мне надоело лгать. Тебе я не был нужен ни под каким именем, так что не имело значения, как я себя называл.

– И все же здесь ты вынужден мириться с именем, под которым ты родился, верно?

– Да, ведь ты тоже взяла его, когда выходила за меня.

– Родись я в законном браке, оно было бы моим по праву, – смущенно напомнила Калли. Наверное, лучше как можно скорее покончить с этим старым и надоевшим вопросом и надеяться, что они сумеют его разрешить и перейти к чему-нибудь поинтереснее.

– Что ж, я, конечно, понимал все не так. Означает ли это, что ты презираешь меня за то, что я ношу имя, которое должна была носить ты, если бы твои родители поженились?

– Разумеется, нет! Ни один из нас не может изменить того, что произошло еще до нашего рождения! Кроме того, не забывай: я – женщина! Ты был бы наследником даже в том случае, если бы я родилась в законном браке.

– Нет, если бы у твоих родителей были другие дети и один из них оказался мальчиком, – возразил Гидеон, насмешливо улыбаясь.

– Верно, но других детей у них не было, а ты – наследник лорда Лорейна, хочешь ты того или нет. – Калли воинственно кивнула. – Мои деды пошли на многое, чтобы их наследник родился в законном браке, – напомнила она ему и тут же пожалела о своих словах – на его лице снова появилось прежнее непроницаемое выражение.

– Поместье еще могут передать короне, если принц решит оспаривать мои права, – сказал Гидеон, как будто говорил о трудном юридическом деле, которое не имеет к нему никакого отношения.

– Но ты наследник, а я – единственный ребенок последнего наследника, пусть даже незаконнорожденный, так что никто ничего не сможет поделать.

– Да, если мы с тобой воссоединимся. – Он смотрел на пустой безымянный палец на ее левой руке.

– Я вернула тебе свои кольца. Отдай их мне, и я снова буду их носить, – с вызовом заявила Калли.

– Отдам, когда ты снова станешь моей женой, – парировал он.

– Мы оба понимаем, Гидеон, что семейная жизнь не сводится только к тому, что мы будем спать в одной постели, – напомнила она, хотя густой румянец залил ее щеки, и в памяти всплыли самые интимные воспоминания. Как хорошо было с ним в постели! Каким он был искусным любовником!

– Не будьте вульгарной, леди Лорейн, – предупредил он с циничной улыбкой, которая напомнила ей, что в последние годы он провел слишком много времени с такими, как мистер Уинтерли.

– А вы не притворяйтесь ханжой, сэр Гидеон! – отрезала она.

– Калли, разговор снова принимает нежелательный оборот. – На сей раз на его губах заиграла неподдельная улыбка, угрожавшая снова разрушить окружавшие ее чары. – Два дня назад я был скучным адвокатом, а ты – типичной школьной учительницей, а посмотрите-ка на нас сейчас!

– Я по-прежнему выгляжу типичной гувернанткой, а ты – безупречным джентльменом, – заметила она.

– Завтра же отправлю посыльного к лучшей лондонской портнихе с твоими мерками и подробным описанием цвета твоего лица и остальных достоинств, которыми может гордиться влюбленный муж, – обещал он. – Но должен сказать, что ты и сейчас не похожа ни на одну гувернантку, с которыми я когда-либо встречался. – Он смущенно улыбнулся.

– Леди Лорейн замужняя женщина, поэтому она может ходить не в таких строгих нарядах, в которых ходила мисс Соммерс в такую жару, – со вздохом согласилась Калли. Если ему не понравится, как она выглядит, она всегда может снова облачиться в свою броню.

– Леди Лорейн… Калли… мы одни в великолепной спальне, где ты, если пожелаешь, можешь расхаживать хоть совсем без ничего, – хрипло произнес он.

– Ты бы, наверное, этого желал? – к своему удивлению, пропела она, понимая, что толкает их к неприятностям, к которым она пока была не готова.

– Я желал бы тебя, даже если бы ты с ног до головы была закована в броню и окружена вражеской армией! Так что будьте осторожны, миледи, вы играете с огнем.

– Буду, – прошептала она так тихо, что он склонил голову, чтобы услышать ее. – Я очень осторожна, – добавила она еще тише и почувствовала его дыхание на своих губах, когда нервно облизнулась и увидела, что его глаза подернулись пеленой.

– И правильно, – подтвердил он тоже очень тихо, и им пришлось придвинуться друг к другу еще ближе.

И вот его губы уже касаются ее губ – твердые и вместе с тем такие нежные, что слезы навернулись у нее на глаза. Она ощущала тепло в тех местах, которые после его ухода словно застыли. Она задышала часто и прерывисто. Вот ее любимый, ее юношеская любовь!

Гидеон снова целовал ее – и как она могла прожить без него долгих девять лет?

Она могла бы поклясться, что в тот миг в них обоих ударила молния – прошла через нее и ударила в него или наоборот? Она с трудом вздохнула, и ей показалось, будто внутри у нее бушует пламя. Ей достаточно было вдохнуть особый, только ему присущий аромат, по которому она так долго тосковала! Она замурлыкала от удовольствия. Она и забыла, как трудно было ему отказывать; когда он раздвинул ей губы языком, она застонала. Как давно они вот так наслаждались друг другом!