Обещание лорда Лорейна - [20]

В голову предательски закралась мысль: если тетя Серафина в самом деле поступила нечестно, так долго утаивая от нее письма Гидеона, она наверняка понимает: мешая им с Гидеоном проводить время наедине, она навлекает на себя еще больше подозрений. Нет, это несправедливо и недобро по отношению к ней. Калли в самом деле не думала, что тетка так долго скрывала свою сущность, пока они с ней жили под одной крышей.

– Не знаю, зачем мне куда-то уезжать. Я должна готовиться к новому учебному году, – нерешительно проговорила Калли десять минут спустя. – Кстати, Гидеон, почему ты отказался от предложенной теткой двуколки? Мы могли бы путешествовать в ней, пока не станет слишком жарко. Неужели ты стыдишься показываться со мной в обществе, потому что не одобряешь мой скромный наряд?

Гидеон видел, что ее снова одолели сомнения. Как могла она не понимать, что таких красивых созданий, как она, он не встречал?

– Прошу, дорогая, не говори за меня, – поддразнил он. Наградой ему послужила ее нерешительная улыбка. Про себя он решил: он позаботится о том, чтобы она всегда выглядела идеально.

– Тогда почему ты не хочешь отходить от дома? – с подозрением спросила она.

Может, она подозревала его во лжи из-за того, что он не одобрил ее простое платье и старомодную шляпку? По правде говоря, ему давно хотелось сорвать это уродство с ее головы, чтобы блестящие черные кудри снова обрамляли ее очаровательное личико. Но с Калли ему приходилось тщательно обдумывать каждый шаг и каждое слово. Он словно ступал по горячим углям, стараясь не разрушить надежду, которая только начала зарождаться в его голове. За много лет она и так вынесла много обид и унижений от своей коварной тетки. Поэтому он и дальше будет действовать осторожно, обходя неожиданные препятствия, пока не удастся убедить ее в том, что она – его законная супруга, его любимая и самая красивая женщина на свете, что бы она ни надела. Конечно, вообще без всего она будет выглядеть еще превосходнее и желаннее, если они когда-нибудь сблизятся настолько, что снова станут мужем и женой… но об этом сейчас лучше не думать.

Они вышли из дома и не спеша направились в сад. Должно быть, Калли заметила, как пристально он следит за домом, и у нее снова зародились подозрения. Почему он не хочет отходить далеко от дома? Он должен доказать, что правильно подозревал ее тетку в нечестности. Не зря Серафина девять лет держала ее рядом, а его, наоборот, старалась отогнать как можно дальше.

– Вчера тебе было нехорошо, и сегодня тебе нужно отдохнуть. Кроме того, мне любопытно понять, в каком доме и с какими людьми ты жила все эти годы.

– Здесь нет ничего интересного. Мы простые люди и ведем тихую жизнь.

– Сомневаюсь, что существует такое понятие, как «простые люди», которые ведут тихую жизнь, как ты выразилась.

Гидеон прищурился, дожидаясь знака, который должна была подать судомойка: он означал бы, что «Хозяйка» и «Кошка», как она называла миссис Бартл и Китти, поднялись на чердак.

Краем глаза он заметил, как покраснела его жена. Он как будто угадал ее самую страшную тайну – и он почти забыл следить за тем, как в окне трижды взмахнут тряпкой.

– Калли, какие постыдные тайны ты хранишь? Помимо меня, конечно, а про меня, по-моему, уже все знают.

– Я простая школьная учительница, у меня нет времени для тайн, – ответила она, по-прежнему не глядя ему в глаза.

Гидеона вдруг сковал ужасный, сжимающий сердце страх: возможно, у нее все-таки есть тайный поклонник или даже любовник!

– Женушка, признайся, мне придется убить какого-нибудь охваченного страстью сельского обожателя? – холодно осведомился он.

– Что подходит одному, милый Гидеон… – ответила она, и ее голос мило затих.

– Не играй с огнем, – сурово предупредил он.

– Вчера я уже сказала, что у меня нет любовника.

– Да, сказала. Из-за какой же страшной тайны, женушка, у тебя такой виноватый вид?

– Вовсе не виноватый, – уклончиво ответила она, гадая, можно ли доверять ему настолько, чтобы признаться, в чем дело, и не обидит ли это его – разумеется, нет! Нет, ему вовсе не нужно было знать самые потаенные тайны, скрытые в глубинах ее души.

– Тогда что с тобой?

– Мне стыдно из-за моей неверности, – призналась она наконец.

– Ты мне изменила? – Он не ожидал, что она встретит его с распростертыми объятиями, поэтому он не имеет права жаловаться, что она не считает его достойным верности.

– Тебя здесь не было, и я не могла быть тебе неверной, – объяснила она, как будто ее слова проливали свет на все.

– Да, не было. Значит, именно эту страшную тайну ты так долго скрывала? – проворчал он, гадая, не ошибался ли он все же относительно ее тетки. Может быть, миссис Бартл вовсе не прячет где-то связку его писем и писем Калли. Может быть, она получила его письма и нашла их настолько отвратительными и постыдными, что легче было притвориться, будто никаких писем нет вовсе.

– Я пишу книги, – призналась Калли с таким видом, будто совершила грех, равный отравлению послов или укрывательству преступников.

– Правда? – удивился он, немедленно испытав гордость за нее. – Может быть, я уже слышал о тебе?

– Пока нет, я веду переписку с одним джентльменом, который говорит, что мой труд почти готов к публикации. Сейчас, правда, мне мешают тетка и муж.