Объекты в зеркале заднего вида - [39]
Я и забыл, что в управе сидит оперативный дежурный. Конечно, его основная забота – прорывы канализации и обрывы электричества, но все равно он одним ухом отслеживает полицейскую волну. А сейчас еще и отмечает на карте все точки скопления народа. Это пригодится.
Улица Специалистов была словно декорация из типичного американского фильма про типичный американский городок после нашествия зомби. Ветер гнал по мостовой обрывки мусорных пакетов, желтую листву тоже не мешало бы подмести. Сегодня дворники сюда не заходили – городу было не до того.
И полиции не видно.
Полиция не может отвлечь ни единого человека на такую ерунду, как охрана женщин и детей от мифической угрозы. Ее слишком мало, она вся у завода и у пикетов – следит за порядком, точнее, за беспорядком, и ждет помощи извне. Вдобавок она, как и пиндосы, убеждена, будто Россия – полицейское государство и надо дать народу выпустить пар, а потом он сам опомнится и разойдется в глубоком смущении. Никто не верит, что в нашей глуши возможен погром. В России очень давно никого не громили, только грозились, а не громили. Русские – добрые и терпеливые. Православные, ядрена матрена. Полиция спохватится, когда станет вовсе худо. То есть – поздно.
Она пригонит на Специалистов пару экипажей, но толпа опрокинет их вместе с машинами.
Надо быть заводскими, чтобы знать, до чего у всех накипело.
И надо провокацию с чурками воспринять, наконец, всерьез. Не как нелепый слух, возбудивший толпу, а как именно провокацию.
Не имеет значения, кто играет против нас, хоть какие-нибудь Анонимные Антипиндосы, хоть китайский автопром. Да хоть правительство России – я за свою короткую жизнь так и не понял, чего оно хочет в принципе, да и никто у нас не понял. Некоторые на полном серьезе уверены, что оно задумало уморить всех русских по указке пиндосов.
Не имеет значения. Важен конкретный результат.
Важно, кого сегодня могут убить русские.
Пенни, четырнадцать лет, дочь директора, сильно простужена. Дик, ее брат, двенадцати лет, не поехал на экскурсию якобы из солидарности. Думаю, надеется, что у сестренки грипп – один удачный чих, и еще неделю в школу не ходить.
Прочие были взрослые, и Кен их толком не считал. Отпрысков Пападакиса вместе с мамой достаточно. Прекрасные мишени, чтобы излить ненависть к пиндосам. Лучше не придумаешь.
Выбраться на своей машине они просто не смогут.
Меня холодный пот пробил, едва я сообразил, что в моем распоряжении – два нагло-лимонных цитруса, уже знаменитых на весь город. И сами мы с Михалычем – герои, безвинно пострадавшие от пиндосов. Нам будут улыбаться и махать. Мы проскочим сквозь любой кордон. У нас пять свободных посадочных мест. Кен, с его ногой, может только спереди… По максимуму упакуем и семерых, но будет тесно.
Куда я еду? Во что я лезу, мама дорогая?! Зачем мне это надо? Ради Кена? Не понимаю.
А скажут… А скажут ведь, что я продался! Еще вспомнят, что у меня родители в Штатах. Ясен пень – купили Мишку. Был хороший парень Мишка, не любил пиндосов, но дали ему денег – и полюбил. Кого угодно можно купить: это в России все знают, особенно хорошо это знает каждая русская сволочь и каждая русская тварь продажная…
Плавно, чтобы мой раненый пассажир случайно не доломал ногу, я затормозил у дома Пападакисов. Кен улыбнулся мне.
– Я знал, Миша, – сказал он. – Я верил. Спасибо.
Меня хватило лишь на то, чтобы отвернуться и уставиться в левое зеркало.
Подбежал Михалыч, открыл дверь, одной рукой вынул Кена и, почти взвалив на плечо, быстро поволок к дому. Кен смешно прыгал на здоровой ноге.
Мне не было страшно.
Мне было холодно.
Я чувствовал: сегодня что-то кончается.
Пять минут – и Михалыч уже тащил Кена к следующему дому. Кен обзавелся тросточкой – бейсбольной битой, – но не успевал ею пользоваться.
– Ты не поверишь, едут!
– Кто?! – я аж подпрыгнул на сиденье.
– Автобусы с дорожными рабочими! Едут асфальт на мосту перекладывать! – Кен мотнул головой в сторону трассы. – Машка говорит, сейчас мэр выступит с заявлением, чтобы не разводили панику!
– Толку-то…
– Ну хотя бы так!
– Да кто его услышит…
Это я уже буркнул под нос: Михалыч увлек Кена за собой. Наше положение не стало лучше от того, что мифические штрейкбрехеры оказались ребятами с лопатами. Могло стать и хуже, ведь автобусы – объективная реальность. Значит, русским не померещилось, а пиндосы, как всегда, хотят надуть их. Например, Кен соврал русским прямо в глаза, что никаких чурок тут быть не может. Кто он после этого? Натуральная пиндосина. А подать сюда Кеннета Маклелланда!.. Вот так у нас на левом берегу спрашивают за слова – бессмысленно и беспощадно.
Пока народ поверит, что автобусы едут мимо города, много воды утечет. И поди угадай, сколько утечет крови. И чьей именно крови.
А выступление мэра люди услышат, когда захотят. Когда наиграются в русский бунт…
Прошло десять минут. Пятнадцать.
– Ой, цитрус!!! – заорали на крыльце в два простуженных голоса.
Наконец-то. Проклятье, чего там Кен застрял? Не помню, чей дом стоит рядом.
– Здравствуйте, дядя Миша!
Нас в школе знают, мы же Мишки-С-Веддинга, чемпионы и все такое. В том году вместе с Кеном урок профориентации вели, я рассказывал про сборку, чуть от натуги не помер, запинался и потел. Мелким-то смешно, а мне за каждый «цитрус» – штрафные баллы, потому что урок оформили как местную командировку…
Они начали убивать и уже не остановятся. Им надо быстро ликвидировать тех своих, кто больше не нужен, и всех чужих, кто стоит на пути. Федеральная безопасность едва успевает считать трупы, и никто не понимает, какова главная ставка в этой смертельной игре. Счастье для всех? Не смешите, говорит Делла Берг, вас надули. Вопрос — чего ради.Да, жизнь в либеральной утопии непроста. Большие возможности, но жесткие рамки. Никто не умрет с голоду, но мало кто добьется настоящего успеха.И обычного человеческого счастья вам точно не обещали.Но для униженных и отчаявшихся, для всех, кого общество вытолкнуло за борт, есть выход.
Из-за этой книги иногда дерутся. Семь лет продолжаются яростные споры, что такое «Выбраковка» – светлая антиутопия или страшная утопия? Уютно ли жить в России, где победило «добро с кулаками»? В Росcии, где больше никто не голоден, никто не унижен, уличная преступность сведена к нулю, олигархи сидят в тюрьме, рубль дороже доллара. Но что ты скажешь, если однажды выбраковка постучится в твою дверь?.. Этот довольно простой текст 1999 года – общепризнанно самый страшный роман Олега Дивова.После январского переворота 2001 года к власти в России приходит "Правительство Народного Доверия", которое, при полной поддержке жителей государства и Агентства Социальной Безопасности, за 7 лет смогло построить процветающее экономическое сообщество – "Славянский Союз".
Он знает цену золоту, но выше ставит дружбу, а всего выше – долг перед Родиной. Верует в Господа, но побаивается старых богов. Говорит на нескольких языках и сражается любым оружием. У него своеобразное чувство юмора, и он очень добрый. Неравнодушный, живой, в чем-то весьма ранимый человек. Храбр по имени Илья Урманин. Он живет в мире, где «людьми» называют лишь свободных. Это мир Древней Руси.Новая книга Олега Дивова – опыт глубокого погружения в этот яркий и сложный мир. Чтобы рассказать о нем простыми и честными словами, понадобился особенный герой.
Далекая планета, очень похожая на Землю. Яркие и сильные люди, очень похожие на землян. Мы найдем общий язык с туземцами – или нам лучше уйти. Беда в том, что уйти мы не можем. Открыв «Землю-два», русские, сами того не зная, принесли с собой войну. Пока еще холодную. Но скоро здесь будет жарко. И степные псы, пожиратели трупов, наедятся до отвала. Кажется, мы любим создавать трудности и потом их преодолевать…
«Оружие Возмездия» – очень смешная, местами просто издевательская, а местами и трагичная история из армейской жизни. Ничего подобного раньше не печатали: это воспоминания сержанта, служившего в уникальной части. Добро пожаловать в Бригаду Большой Мощности, которая давит все на своем пути и стреляет так, что земля трясется.Автор уверяет: если вы были в Советской Армии, то, прочитав «Оружие Возмездия», лишний раз убедитесь, что служили не зря, а кто не служил, лишний раз порадуется, что армия обошлась без него.Но и тем, и другим он обещает несколько часов здорового смеха вперемежку со светлой грустью.
Мир огромен и непрост. Десятки обитаемых планет, четыре гуманоидные расы, центральное правительство и частные колонии, черные пятна на карте Галактики и целые диссидентские государства. Но люди остаются людьми, даже если владеют личными звездолетами и носят чипы-импланты: они по-прежнему любят и ненавидят, открывают новые земли и возделывают старые, торгуют и воюют, создают произведения искусства и совершают преступления. Иногда они убивают.Иногда разные люди пытаются убить Деллу Берг, поэтому в медицинской страховке молодой красивой женщины указаны огнестрельные ранения.
Можно ли стать богом? Алан – успешный сценарист популярных реалити-шоу. С просьбой написать шоу с их участием к нему обращаются неожиданные заказчики – российские олигархи. Зачем им это? И что за таинственный, волшебный город, известный только спецслужбам, ищут в Поволжье войска Новороссии, объявившей войну России? Действительно ли в этом месте уже много десятилетий ведутся секретные эксперименты, обещающие бессмертие? И почему все, что пишет Алан, сбывается? Пласты масштабной картины недалекого будущего связывает судьба одной женщины, решившей, что у нее нет судьбы и что она – хозяйка своего мира.
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).
Сэм Дюшан, сочинитель шпионских романов, вдохновленный бессмертным шедевром Сервантеса, придумывает своего Дон Кихота – пожилого торговца Кишота, настоящего фаната телевидения, влюбленного в телезвезду. Вместе со своим (воображаемым) сыном Санчо Кишот пускается в полное авантюр странствие по Америке, чтобы доказать, что он достоин благосклонности своей возлюбленной. А его создатель, переживающий экзистенциальный кризис среднего возраста, проходит собственные испытания.
Судьба иногда готовит человеку странные испытания: ребенок, чей отец отбывает срок на зоне, носит фамилию Блаженный. 1986 год — после Средней Азии его отправляют в Афганистан. И судьба святого приобретает новые прочтения в жизни обыкновенного русского паренька. Дар прозрения дается только взамен грядущих больших потерь. Угадаешь ли ты в сослуживце заклятого врага, пока вы оба боретесь за жизнь и стоите по одну сторону фронта? Способна ли любовь женщины вылечить раны, нанесенные войной? Счастливые финалы возможны и в наше время. Такой пронзительной истории о любви и смерти еще не знала русская проза!
В романе «Крепость» известного отечественного писателя и философа, Владимира Кантора жизнь изображается в ее трагедийной реальности. Поэтому любой поступок человека здесь поверяется высшей ответственностью — ответственностью судьбы. «Коротенький обрывок рода - два-три звена», как писал Блок, позволяет понять движение времени. «Если бы в нашей стране существовала живая литературная критика и естественно и свободно выражалось общественное мнение, этот роман вызвал бы бурю: и хулы, и хвалы. ... С жестокой беспощадностью, позволительной только искусству, автор романа всматривается в человека - в его интимных, низменных и высоких поступках и переживаниях.
Повесть известной писательницы Нины Платоновой «Я детству сказал до свиданья» рассказывает о Саше Булатове — трудном подростке из неблагополучной семьи, волею обстоятельств оказавшемся в исправительно-трудовой колонии. Написанная в несколько необычной манере, она привлекает внимание своей исповедальной формой, пронизана верой в человека — творца своей судьбы. Книга адресуется юношеству.