Объект - [23]

Всё же он ещё вывернул погрузчик на боковой, изломанный конвейер. К нему поползла дрожащая, тяжёлая клешня.

"Это всё. Как нелепо" — подумал Эван, и потерял сознание.

Клешня остановилась в метре над сломанным погрузчиком. Воцарилась тишина…

Глава 9 "Герой"

Эван открыл глаза и обнаружил, что он лежит в светлой, просторной палате. Воздух был блаженно-свежим, а ещё вместо скрипов да гула в воздухе разливались приятные, мелодичные, правда едва слышимые звуки. Эван приподнялся, и понял, что тело его совсем не болит — он может свободно двигаться. На столике, возле его мягкой кровати стоял кувшин, и из кувшина выглядывали цветы с синими и зелёными, крупными лепестками.

Не прошло и полуминуты, а полупрозрачная дверь распахнулась, и на пороге предстал доктор и медсестра в белоснежных халатах, а также — мужчина с рыжими, густыми усами, облачённый в солидный костюм с галстуком. И Эван задал вполне естественный в его положении вопрос:

— Где я?

Медсестра неожиданно мягко, приветливо улыбнулась, и мурлычущим голосом ответила:

— В больнице.

Доктор добавил:

— Мы вас уже вполне вылечили и вы готовы к нормальной жизнедеятельности.

Ну а облачённый в солидный костюм усатый мужчина ошарашил Эвана:

— Вы — герой.

И Эван растерялся, спросил:

— Почему же я герой.

Мужчина протянул Эвану газету (что такое газеты Эван узнал ещё на водном мире у Эльзара), и проговорил:

— Читайте, читайте. Здесь правдиво описан ваш подвиг…

Это была пятая, предпоследняя страница газеты. Нижнюю правую четверть занимала статья с заголовком: "Предотвращена крупная авария на правительственных шахтах". Ниже шрифтом поменьше, но всё же жирным было напечатано: "В результате преступной халатности работников правительственной шахты N5 «Прогресс» произошла авария на конвейере у погрузочного чана N17. Взрыв, повлёкший бы за собой значительную поломку дорогостоящего оборудования и человеческие жизни не произошёл только благодарю оперативным, героическим действиям капрала Антана Кстона, и заключенного-перебежчика Эвана.

Далее следовали две чёрно-белых фотокарточки. С одной смотрел откормленный, ухмыляющийся Антан Кстон, которого Эван знал как начальника надсмотрщиков — человека корыстного, злого, любящего выпивку и ненавидящего людей. Другая фотокарточка была из личного дела Эвана. На ней Эван выглядел противоположностью Анатна — худющий, с мрачным выражением лица, и в тоже время с романтичным светом в глазах. Этот свет не смогла убить даже плохо перепечатанная фотография.

Из помещённой под фотографиями статейки следовало, что аварию предотвратил, в основном, Антан. Это, якобы он, первым бросился к погрузчику, и пролетел в коридор, где сновали железные клешни. Эван же просто оказался рядом, и оказал Анатану посильную, незначительную помощь.

И всё же поступок Эвана получил в статье высокую оценку. Самоотверженный поступок Эвана ставился в пример другим заключённым, которые "относятся к государственному оборудованию без должного уважения, и, зачастую, не соблюдают даже элементарных инструкций по эксплуатации…"

И в конце статейки: "Специальная комиссия рассмотрела дело, и нашла поступок Эвана требующим поощрения. Бывший заключённый получает освобождение, денежное вознаграждение в размере двадцати тысяч эзкудо, а также — квартиру в 127 районе Аркополиса".

Эти последние предложения Эван прочитал несколько раз. При этом он сильно сжал газету. Руки его тряслись…

Медсестра спросила:

— Вам плохо?

Эван широко улыбнулся, и проговорил:

— О нет. Мне очень хорошо. Кажется, мои мечты всё же начинают сбываться.

Облачённый в солидный костюм протянул Эвану блестящую карточку, на которой значилось, что её обладателем является корреспондентом газеты "Время побед", а также его имя и фамилия.

Улыбка обнажила несколько золочёных зубов мужчины. Он сказал Эвану:

— Очень хорошо, что вы с восторгом отнеслись к справедливому решению правящих органов. Думаю, на вопросы небольшого интервью, которое я хотел бы у вас взять, вы ответите с должным энтузиазмом.

— Да, да, конечно — я готов, — кивнул Эван.

И Эвану было задано несколько вопросов. Так, например, корреспондент попросил юношу прокомментировать своё отношение к решению комиссии, и тут Эван сказал немало восторженных слов.

— Какой вы представляете жизнь в Аркополисе?

— Я думаю, что это прекрасная, сияющая жизнь. У меня есть мечта, и теперь уже скоро я встречусь с Ней…

— Очень хорошо. Ну а что бы вы посоветовали тем, кто оступился. Чем, на ваш взгляд, они могут искупить свою вину перед нашим правительством?

Здесь Эван задумался. Ведь он прекрасно знал, что в шахтах, помимо всякого сброда, работает и умирает от несносных условий много замечательных или просто хороших людей. А вот надсмотрщики часто проявляли жестокость: избивали заключённых за малейшую провинность, или просто так. Эвана почти не трогали, потому что ценили как умелого пилота (хотя и не знали всех его возможностей) — но всё же он никогда не мог спокойно смотреть на страдания других. Что же он мог посоветовать этим заключённым? В чём была их вина? Он знал, что многих из них осудили несправедливо…

— Стремиться к свободе, — тихим голосом проговорил он. — Любой ценой обрести её. Жизни не щадить…