чив с резьбы, завертелся в своем проклятом бракованном силлогизме, как белка в колесе.
— Хватит! — приказал властелин, переваливаясь с живота на спину, и пояснил рабыне: — Это я ему. А ты продолжай, Кефиртити, продолжай. Добрый тебе совет, Хрисанп, не морочь мне голову твоими дурацкими формально-логическими выкрутасами. Люди с незапамятных времен договорились называть кошку кошкой, а мышь мышью. А кто в рабочее время называет кошку мышью, тот общественно вредный осел и должен понести наказание.
И вседержитель обувного треста захохотал руководящим басом, и живот его заколыхался, и Кефиртити тоже засмеялась всеми своими зубами, и розовые соски ее черно-кофейных грудей прыгали в такт ее смеху.
А тощий нищий философ стоял, опираясь на посох, и в который раз за свою жизнь удивлялся тому, что для сильных мира сего не существует мучительных парадоксов формальной логики. Им всегда все ясно, хотя они не в состоянии отличить модус силлогизма третьей фигуры Дарапти от модуса четвертой фигуры Брамалип.