Обалденика. Книга-состояние. Фаза вторая - [48]

– …Дяденька, – вдруг резко дернул кто-то Петю за рукав. – А, дяденька?..

Подле него стояла девонька малогодка в стареньком, но чистеньком и аккуратном сарафанчике, в платочке беленьком.

– Вы братца-то моего не видали? Иванушку?.. – просительно заглядывала она ему в глаза.

Совсем от рук отбился, – в синих, широко распахнутых глазенках ее лужицами блестели слезки, – в лес убежал, добрым молодцем стать хочет, чудес ищет… А сам-то мал-мала, меня меньше…

* * *

Попотчевав девочку нехитрой снедью своей, дальше уже с ней пошел, за руку ведя.

Девчушка, Аленкой назвавшись, почуяла себя рядом с Петей спокойней и уверенней. Шла рядом, о житье-бытье своем сказывая.

– …Давно уже сами живем, а что? – привыкли… Дедушка, правда, имеется, но больно уж далеко живет, да и жена у него – злюка. Но иногда все же погащиваем. Медком нас балует… Пасечник он. Недавно вот породу новую пчел вывел. Огромные, как медведи, и злые, как собаки…

– А мед-то они хоть приносят? – засомневался Петя.

– А как же? – удивилась Аленушка. – Известное дело – приносят. У бабок на рынке отбирают и приносят.

Долго они шли, уж и солнце припекать нещадно принялось. Неподалеку дерево увидели – раскидистое такое, тенистое, к нему направились.

Думал Петя, что дуб это, но, как подошел ближе, удивился: не видал он прежде деревьев таких.

А Аленка, только глянув, враз сказала:

– А-а, конопля это… – и, увидев удивление Пети, пояснила: – Конопля-то на самом деле дерево, только ему вырасти не дают.

Под конопляным деревом было прохладно, и Аленка, свернувшись уютным калачиком на сухой травке и прошлогодних листьях, задремала. А Петя вновь думать стал.

«Эх!.. – думал он. – Щас бы в небо подняться на ступе Яговой, да по-над лесом-то и пролететь… Враз того мальчонку, Ивашку-то, нашли б… Сверху вон обзор какой… И деревья меньше застят…»

Как будто что-то знакомое в мыслях этих Петя услышал. Вроде как думал уже о чем-то таком похожем… Или делал даже…

– Ну-ка, ну-ка, – сказал себе, – застят, значит, деревья-то?.. А ведь что такое «дерево»? Да просто слово это для меня. Слово, которым Хозяин, из себя же это дерево сотворив, себя же им и пометил… Что вокруг меня? – деревья, горы, облака, ручьи… А коли слова эти убрать, то – Хозяин, Хозяин, Хозяин… Разве может Хозяин сам в себе заблудиться? Вряд ли…

Так, значит, проще простого Ивашку найти, – обрадовался Петя, – ведь делал это я уже, и когда от дракона спасался, и когда в веревках путался, к дереву привязанный…

Тут же и проверять принялся. Для начала просто смех в себе включил, смеялся долго, способами разными – растаяли все мысли в головушке его, словно туман утренний, но ничего старик сквозь них не увидел…

Тогда по-другому уже к делу приступил – внешним миром наполнять себя начал. Заполнился он вначале образами наружными-зримыми, да так, чтоб ни одного при этом не потерять. Затуманился видимый мир слегка, расплылся в очертаниях, как будто спросонья на него Петя глядел. Зато как-то весь сразу в голове его и поместился.

Звуками лесными наполнил себя: всем-всем, что вокруг слышалось, – и дальним, и ближним.

А затем и всего себя как бы изнутри ощутил – от самых кончиков ног до самой макушечки…

Вначале мотался Петя туда-сюда в затеях своих внутренних – то смотреть ему только удавалось, то лишь видеть… Но понемногу примирились чувства в нем, и стал Петя все вокруг сразу и видеть, и слышать, да одновременно и себя ощущать…

И так ему удивительно от этого стало, как будто растворился он в мире ощущений своих…

Долго он так стоял или не очень – того он так и не понял, очнувшись, время будто замерло для него.

– Так вот он каков, мир-то, в одни лишь ощущения превращенный, – с удивлением сказал вслух Петя, к себе прислушиваясь.

Будто потерял я себя в мире таком… – удивлялся он дальше. – А может, и наоборот – словно отыскал я его в себе, да так меня много при этом отчего-то стало…

…Погодь, погодь, – одернул себя Петя, – если цельный мир во мне уже поселился, со всеми секретами своими, то отчего тогда я Ивашки в нем рассмотреть не могу?.. Как же отыскать его в гуще ощущений внутренних? Как вынуть из них знание о нем?

Может, с Ивашки-то как раз и надо было начинать, – бормотал он, – чтобы знать потом, кого ж именно в ощущениях искать…

Знаю я, каков он? – себя спросил.

– Мало знаю, – себе же ответил, рассказы Аленкины вспоминая. – Как же быть-то? А может, вот как… – молвил он задумчиво, на девочку спящую глядя.

Петя представил себе Аленушку, а рядом с ней мальчонку такого – без примет вроде, а себе внутри сказал: «Братец это ейный, меньшой…»

Затем вновь себя ощущениями заполнил всего. А как почуял, что растворился в нем мир весь, про Ивашку себя спросил. Безмысленно спросил, но с таким усилием особенным, как будто прикоснуться к мальчонке потянулся, да и решает для себя – в каком именно направлении ему тянуться-то?

…И словно поднялся Петя ввысь куда-то, да так высоко, что и лес, и сказку всю оттудова увидел. Глядит он затем вроде как вниз, да и видит – дуб большой, молнией сколотый, болотце гнилое, тухлое, и мальчонка рядом. Склонился он как раз над тем болотцем, воды вроде попить собираясь. Уже и губы трубочкой сложил…