Об условиях социальных взаимоотношений ведьмаков, магов и инквизиторов - [20]

Шрифт
Интервал

  - Стоп. С кем, где и когда я целуюсь тебя не касается.

  - Касается. Ты моя, и никто кроме меня к тебе прикасаться не имеет права.

  - Да что за бред!

  Я даже остановилась. Сделав пару шагов, Валерий тоже притормозил, развернулся, поставил стопки на подоконник, и сделал шаг в мою сторону.

  - Стой. Не смей ко мне подходить! - взвизгнула я.

  Не слушая возражений, мужчина одним длинным прыжком оказался вплотную ко мне, сгрёб в охапку и прижал к стене.

  - Василиса. - выдохнул он, как только его губы коснулись моей шеи и двинулись вверх по подбородку к моим губам.

  Я извивалась как уж, пытаясь выбраться из этой ловушки по имени Валерий. Не хочу! Не смей! Я даже вдохнуть нормально не могла, так сильно он меня вдавил в стену. Висела в нескольких сантиметрах от пола, и судорожно глотала воздух, не прекращая вырываться. Но мужчина будто не замечал моих попыток.

  - Васька, - я завертела головой из стороны в сторону, как сбесившийся китайский болванчик.

  Еще это имя. Я Василиса! Ва-си-ли-са! А не Васька, терпеть не могу эту кошачью кличку!

  Теплая рука дотронулась до коленки, и медленно поползла вверх, сминая в складки строгую серую юбку карандаш.

  - Вася, - горячий шепот обжигал кожу.

  Дура! Ну зачем я надела юбку?! Зачем я пошла одна в библиотеку? Сомкнула колени, сжала что есть силы бедра. Страх вновь захлестнул, и мир вокруг запульсировал.

  В ту же секунду посмотрела Валерию в глаза, и четко поставленным голосом послала:

  - Иди к чёрту!

  И Валерий испарился, а я упала на четвереньки, не сумев удержаться на ногах. Коленки оказались предательницами не только в царстве Морфея. Схватив книги, опрометью кинулась в кабинет Иннокентия Павловича. Не замечая ничего, забежала в приемную, и быстро к двери руководителя отдела. Окрик Сиры 'Василиса подожд...' потонул в грохоте врезавшейся в стену двери.

  - Вон из управления! - кричал Иннокентий Павлович, - И чтобы сегодня духу твоего здесь не было!!! Завтра в четыре ко мне на ковер!

  Я застыла, вжавшись в стену и прижимая к груди книги, а мимо с каменным лицом прошел Валерий. Не оглянувшись, вышел в коридор, и хлопнул дверью.

  - Василиса, иди сюда! - рявкнул Иннокентий Павлович.

  Я и до этого то дышала через раз, а сейчас вообще дыхание задержала.

  - Василиса?

  С трудом отлепившись от стены, пошла на заклание.

  Иннокентий Павлович стоял перед столом, злой как черт... Ну да, как черт: с рожками и нервно бьющим по полу хвостом.

  - У меня этот Дон Жуан уже в печенках сидит! - рыкнул руководитель отдела контроля за популяцией обращенных, а потом окинул меня внимательным взглядом.

  Юбка набекрень, две верхние пуговицы на блузке расстегнуты, волосы, ранее аккуратно заплетенные в косу, растрепались и нездоровый румянец горит на щеках.

  - Да, ведьмочка. Всё у тебя не как у людей... Опять в грани уходила?

  Я с удивлением обнаружила, что мир больше не пульсирует, но, когда он пульсировать перестал, вспомнить так и не смогла. Кивнула Иннокентию Павловичу, и вновь сжала книги до побелевших пальцев.

  - Хорошо, что сама выйти смогла. Быстро учишься. Ты посиди, я сейчас к девочкам из отдела персонала схожу, отнесу формуляры. И успокоительного попрошу накапать, - добавил он, еще раз глянув на мои широко распахнутые испуганные глаза, - а то будешь на фотографии похожа не на добропорядочную ведающую, а на лань в сезон охоты. Сира.

  - Да, Иннокентий Павлович? - высунулась из-за косяка секретарша.

  - Никого не впускать.

  - Да, Иннокентий Павлович.

  Черт вышел, тихо прикрыв за собой дверь, а я принялась приводить себя в порядок. Оправила юбку и блузку, расчесала и переплела косу. Когда уже потянулась за резинкой, чтобы закрепить волосы, в приемной послышалась возня, а потом в кабинет вошел Валерий.

  - Оставь меня в покое, - простонала я.

  - Нет, красавица. Теперь уже поздно. - тихо сказал мужчина, плотно закрывая дверь за своей спиной.

  - Что ж я тебе такого сделала? За что ты со мной так?

  Обойдя стол, чтобы использовать его в качество преграды спросила я.

  - Не хочу это здесь обсуждать. Это не то место, где я хотел бы тебе всё рассказать. Потерпи, скоро узнаешь.

  Бросок, и он уже сбоку. Метнулась в сторону, и между нами вновь преграда.

  - Долго планируешь от меня бегать? - мурлыкнул Валерий, опираясь ладонями на гладкую полированную древесину, и совсем по-кошачьи двигая плечами перед очередным броском.

  - Пока у тебя мозг не заработает. - огрызнулась я, - Я не хочу быть с тобой. Найди ту, что будет согласна...

  Рывок, но я снова с противоположной от него стороны стола.

  - Нееееет, - протянул полубог, - Будет не так... Не так интересно. - добавил он, сверкнув глазами.

  Какой же всё-таки красивый. Желание тугим узлом стянуло низ живота. Да что за... !!! Неужели я его...

  Смазанное движение, и я уже в его объятиях.

  - Поймал, - мурлыкнул Валерий, и поцеловал нежную чувствительную кожу за ушком, а потом зажал зубами мочку. Возбуждение прострелило тело насквозь до самых мизинцев на ногах. Чёрт!

  - Отпусти, - прошептала я стараясь выровнять дыхание.

  Удивительно, но он тут же разжал руки, отступил на шаг и внимательно посмотрел мне в глаза. Зрачок вновь пульсировал, как и окружающая действительность вокруг.


Рекомендуем почитать
Рай Чингисхана

Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.


Проклятие. Отверженные

Порой, для того чтобы выжить — необходимо стать монстром… Только вот обратившись в него однажды — возможно ли потом вновь стать человеком? Тогда Андрей еще даже и не догадывался о том, что ввязавшись по просьбе друга в небольшую авантюру, сулившую им обоим неплохие деньги, он вдруг окажется втянут в круговорот событий, исход которых предопределит судьбу всего человечества…


Золотая пыль

Планета, которая уже тысячу лет давала меморианам свою энергию, больше не может справляться со своей ролью, и мир-оболочка рушится. Ада и подумать не могла, что окажется в самом эпицентре этого незнакомого мира. Ей предстоит доказать всем, чего она стоит и разобраться, кто же решил уничтожить её судьбу.


Под моим крылом

Мое имя – Серафима - означает шестикрылий ангел. Я и не мечтала становиться ведьмой, это моя подруга Мая получила Дар в наследство от своей прабабушки. Теперь она - нет, не летает на метле, - открыла магазин сладостей и ведьмачит с помощью вкусняшек. На свой день рожденья я купила у нее капкейк, украшенный тремя парами крылышек и загадала желание. И вот теперь любуюсь на три пары крыльев за своей спиной. А еще стала видеть крылья у всех людей. У Маи, например, лавандово-бирюзовые, с сердечками.


Неизвестный Нестор Махно

Малоизвестные факты, связанные с личностью лихого атамана, вождя крестьянской революции из Гуляйполя батьки Махно, которого батькой стали называть в 30 лет.


Родное и светлое

«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.