Об И.С. Тургеневе - [2]

Честность. Удивительная, потрясающая писательская и человеческая честность, она всегда делает человека верующим, пусть на мгновение, но встреча со Христом в жизни такого человека происходит. Пусть потом он снова погружается в мрак и безвыходность своего неверия, но в это мгновение он становится верующим, каким был в детстве, он, по слову Христову, становится, как дитя. И это бесконечно ценно – встреча с Богом в жизни человека, повторяю, считающего себя безбожником, человека, который в церковь не ходит и Евангелия почти никогда не открывает. Встреча эта в жизни Тургенева действительно произошла, и об этом он свидетельствует на закате своей жизни, в стихотворении в прозе. В декабре 1878 года Тургенев записал стихотворение, которое назвал «Христос». «Я видел себя юношей, почти мальчиком, в низкой деревенской церкви. Красными пятнышками теплились перед старинными образами восковые тонкие свечи. Радужный венчик окружал каждое маленькое пламя. Темно и тускло было в церкви, но народу стояло передо мною много – все русые крестьянские головы. От времени до времени они начинали колыхаться, падать, подниматься снова, словно зрелые колосья, когда по ним медленной волной пробегает летний ветер.

Вдруг какой-то человек подошел сзади и стал со мною рядом. Я не обернулся к нему, но тотчас почувствовал, что этот человек – Христос. Умиление, любопытство, страх разом овладели мною. Я сделал над собою усилие и посмотрел на своего соседа. Лицо как у всех. Лицо, похожее на все человеческие лица. Глаза глядят немного ввысь, внимательно и тихо. Губы закрыты, но не сжаты, верхняя губа как бы покоится на нижней. Небольшая борода раздвоена. Руки сложены и не шевелятся. И одежда на нем, как и на всех. «Какой же это Христос? – подумалось мне. – Такой простой-простой человек. Быть не может!» Я отвернулся прочь. Но не успел я отвести взор от того простого человека, как мне опять почудилось, что это именно Христос стоит со мною рядом. Я опять сделал над собою усилие и опять увидел то же лицо, похожее на все человеческие лица. Те же обычные, хоть и незнакомые черты. И вдруг мне стало жутко, я пришел в себя. Только тогда я понял, что именно такое лицо, лицо, похожее на все человеческие лица, оно и есть лицо Христа».

Он, Христос, действительно среди нас! Это не образ какой-то, это не какая-то метафора, когда говорит Господь: «Там, где двое или трое собраны во имя мое, там Я среди вас», – когда говорит он своим ученикам на горе, в последней главе Евангелия от Матфея, а через своих учеников и каждому из нас: «Я буду с вами во все дни до скончания века». Нет, это не метафора. Это какая – то бесконечно важная фраза нашей жизни. И вот этой правды, абсолютно реальной, касается в своих воспоминаниях о юности в этом только что нами прочитанном с вами стихотворении в прозе Иван Сергеевич Тургенев, человек, не причислявший себя к числу церковных и верующих людей. Себя он к верующим не причисляет, но присутствие Христово среди нас – почувствовал и увидел Его лицо именно как лицо человека, именно как лицо одного из нас, «похожее, – как пишет он, – на все человеческие лица». «Стоит среди вас Некто, – говорит в Евангелии от Иоанна Иоанн Креститель, – Которого вы не знаете». Да, Христос среди нас, мы действительно очень часто, не только во времена Предтечи, но и теперь, мы не в состоянии Его узнать, не в состоянии его увидеть и разглядеть. Мы ставим свечи перед Его иконой, мы обращаемся к нему с молитвой. А разглядеть, разглядеть Его удается нам далеко не всегда. Тургенев разглядел. И это уже очень много, это, действительно, очень важно для нас для всех. Это очень важный духовный опыт, которым он, замечательный русский писатель, так щедро делится с нами.

Особо, наверное, говоря о Тургеневской прозе и говоря о духовных проблемах в творчестве Тургенева, надо сказать об «Отцах и детях». Я надеюсь, что вы помните, что на первой странице этого романа совершается, что он посвящен памяти Виссариона Григорьевича Белинского. Именно памяти усопшего посвящает Тургенев свой роман. И к концу романа главный его герой тоже, как и Белинский, умирает. Вглядеться если в фигуру Базарова, то легко понять, что Базаров на Белинского похож очень мало, это не портрет Белинского и не карикатура на него, как иногда говорили раньше, иногда говорят и теперь. Но это портрет человека, в чем-то Белинскому очень близкого. А вот если посмотреть на родителей Базарова, то тут уже становится совсем ясно, что они очень похожи на родителей Виссариона Белинского. Поэтому что-то двух этих людей – героя тургеневского романа и «неистового Виссариона» – соединяет. Белинский- пламенный отрицатель, но горячо любивший Христа человек. Белинский любил Христа до такой степени, что был готов защищать Его от церкви даже. Разумеется, имея ввиду церковные структуры, церковную организацию, ту историческую церковность, которую знал и видел вокруг себя. Но давайте вспомним, как кончает свой посвященный памяти Виссариона Белинского роман Иван Сергеевич Тургенев. «Есть небольшое сельское кладбище в одном из отдаленных уголков России. Как почти все наши кладбища, оно являет вид печальный: окружавшие его копавы давно заросли; серые деревянные кресты поникли и гниют под своими когда-то крашеными крышами; каменные плиты все сдвинуты, словно кто-то их подталкивает снизу; два-три ощипанных деревца едва дают скудную сень; овцы безвозбранно бродят по могилам. Но между ними есть одна, до которой не касается человек, которую не топчут животные; одни птицы садятся на нее и поют на заре. Железная ограда ее окружает; две молодые елки посажены по обоим ее концам. Евгений Базаров похоронен в этой могиле. К ней из недалекой деревушки часто приходят два уже дряхлые старичка, муж с женою. Поддерживая друг друга, идут они отяжелевшею походкой, приблизятся к ограде, припадут и станут на колени, и долго и горько плачут, и долго и внимательно смотрят на немой камень, под которым лежит их сын. Поменяются коротким словом, пыль стряхнут с камня да ветку елки поправят, и снова молятся, и не могут покинуть это место, откуда им как будто ближе до их сына, до воспоминания о нем. Неужели их молитвы, их слезы бесплодны? Неужели любовь, святая, преданная любовь не всесильна? О нет, какое бы страстное, грешное, бунтующее сердце не скрылось в могиле, цветы, растущие на ней, безмятежно глядят на нас своими невинными глазами. Не об одном вечном спокойствии говорят нам они, о том великом спокойствии равнодушной природы. Они говорят также о вечном примирении и о жизни бесконечной». Именно этим выражением, родные мои, упоминанием о «жизни бесконечной», кончается роман Тургенева, посвященный памяти Виссариона Белинского.