Об Ахматовой - [16]
Разве такое можно забыть?
К человеческой, дружеской стороне добавилось еще одно – профессионализм: «О.М. говорил, что у Николая Ивановича абсолютный слух на стихи, и поэтому я настояла, чтобы его назначили редактором книги, которая уж почти десять лет не может выйти в „Библиотеке поэта“»85.
И кого же из тех, кто был ей после смерти О.М. так близок, Н.Я. в конце концов возненавидела больше всего? – Всё того же Николая Ивановича!
Эта печальная история имеет решающее значение для понимания того, что произошло с Н.Я. в середине 1967 года и, как следствие, со второй книгой ее воспоминаний. Так что в этом непременно следует разобраться, и переписка Н.Я. с Н.Х. – тридцать два письма ему и пять писем от него – позволяет к этому приступить86.
2
Переписка распадается на несколько блоков. Самый первый – письмо Н.Я. из Калинина 1940 года – великолепный образчик эпистолярного искусства вообще и литературного таланта Н.Я. в частности. Автор – вся кротость, вся смирение, человечество она разбивает на знакомых и на родных с единственной целью поместить адресата первым в числе вторых. Это, если хотите, даже не письмо, а стихотворение в прозе87, а в контексте литературного творчества Н.Я. – одна из первых, может быть, проб ее собственного пера88.
Следующий блок – двусторонняя серия «ташкентских» писем 1943–1944 годов. Наряду с радостью получения весточек и описанием быта (рынок, пайки, жара, окружающие люди), в них с упорством проводится одна и та же шутейная литературная игра – в Николая Ивановича как «общего мужа» Н.Я. и А. А., что, согласитесь, возможно только между старинными и проверенными друзьями89. Именно тема дружбы и ностальгии по дружеским пирам с чаем, вином, сыром и сосисками, да еще в сочетании с неистребимой веселостью и смешливостью, является в этих письмах преобладающей: «Я тоже есть ваш друг90 и протягиваю вам руки – по прямой линии – через Аральское море». Вторым лейтмотивом можно признать гениальное пунинское mot: «Не теряйте отчаянья!»
Затем – группа писем 1957–1963 годов, запечатлевших сначала всю эйфорию и волнения, все надежды и упования «хрущевско-сурковской» оттепели – с учреждением Комиссии по литературному наследию О.М. и с запуском тома стихов в «Библиотеке поэта», а затем – всю тщету и эфемерность этих надежд.
«Нам надо начать работать» – вот девиз писем 1957 года. И работа началась: Н.Х. задает вопросы о темнотах мандельштамовских стихов – и Н.Я. немедленно отвечает на них. А вот и архив, не без скрипа, но переместился из Руновского переулка91 на Пречистенку (Кропоткинскую), из хранительского тайника на письменный стол Николая Ивановича, составителя и редактора первой на родине посмертной книги Мандельштама.
И тут-то Н.Я. расслабилась и успокоилась – дело сделано, Н.Х. работает, а «раз Николаша вертится, значит, всё будет хорошо». Из чебоксарского, из тарусского и, поначалу, из псковского далека интриги вокруг А. А., вязаные кофточки и состояние здоровья Н.Х. беспокоят ее, кажется, больше, чем самое главное – ход его «мандельштамовской» работы, в которой и в котором она не сомневается. Без звука прощает она ему потерю письма (мнимую или действительную – установить не удалось), как-то связанного с Пастернаком, и даже не позволяет себе сердиться на первые не согласованные с нею шаги в издательстве: в «конфликте» Н.Х. с торопившим его Орловым она безоговорочно встает на сторону Н.Х., еще не замечая, что его путь начинает расходиться с ее. Но как раз «прощение потери» и успокоительные слова Н.Я. и покоробили, и взбесили Н.Х. В начале октября 1962 года он пишет ей «дуэльное», по выражению Н.Я., письмо, которое заканчивает так:
Повторяю: у меня не пропало и не могло пропасть ни листочка, ни обрывка, ни запятой. Именно поэтому я и взвалил на себя весь чернорабочий труд по изданию. Если вы этого не понимаете, то я разрешаю вам плюнуть мне в лицо и прекратить со мной знакомство.92
Как знать, если бы Н.Я. в день своего отъезда во Псков в сентябре успела бы забежать к Н.Х. на Пречистенку (а она просто закрутилась в последний московский день), то этой ссоры-«звоночка», возможно, и не было бы, и ей не пришлось бы писать следующее:
Если вы меня и сейчас не понимаете, то отложим ссору и объяснение до встречи. Откровенно сказать, я думала, что вы меня всё время понимали, хотя у вас нет моего опыта. Если мы встретимся, вы меня поймете сразу, и ссоры не произойдет. Вот и всё. Если и это письмо вас рассердит, сдержитесь. Человеческие отношения – то есть наши с вами – важнее всего. Попробуйте мне по-человечески написать – я буду рада. Вспомните, что я никогда не поддавалась мелкому раздражению в отношениях с людьми, которыми дорожу. А мы с вами друг другом дорожим. Не забывайте этого. Надя. Знакомства прекращать с вами я не намерена. С какой стати? А вы? Вы так легко собираетесь отдать меня?
Н.Х., судя по дальнейшим письмам, тогда быстро отошел и что-то человеческое написал. Ссора потухла, но малоприятное ощущение, что друг друга они понимают уже не всегда, раз возникнув, едва ли исчезло. Ну а переписка после этого крутится, уже не соскальзывая, вокруг книги.
В основу публикации положены сохранившиеся в Москве авторизованные машинописи книги, а также экземпляр первого зарубежного издания (Нью-Йорк: Изд-во Чехова, 1970) с авторской правкой. Духовное завещание Н.Я. Мандельштам, помещенное в приложениях, — составная часть одного из машинописных вариантов.
Из-за воспоминаний Надежды Мандельштам общество раскололось на два враждебных лагеря: одни защищают право жены великого поэта на суд эпохи и конкретных людей, другие обвиняют вдову в сведении счетов с современниками, клевете и искажении действительности!На Западе мемуары Мандельштам получили широкий резонанс и стали рассматриваться как важный источник по сталинскому времени.
Вдова Осипа Мандельштама Надежда Яковлевна прожила долгую жизнь (1899-1980). За последние годы она написала две книги. Первая - "Воспоминания" - в основном история двух арестов Мандельштама и годов ссылки в Чердынь и Воронеж. "Вторая книга" - совершенно самостоятельное произведение , в котором Надежда Яковлевна описывает свою жизнь начиная со встречи с Мандельштамом 1 мая 1919 года, рассказывает об их жизни в 20-е годы и начале 30-х годов, о друзьях, литературном окружении. Надежда Яковлевна задается целью осмыслить эпоху и ее основные духовные ценности, разобраться в нравственных корнях поколения и его судьбы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.