Оазис - [82]

Он тоже поглядел на меня, без особого интереса, впрочем, просто скользнул взглядом и равнодушно сказал на чистом русском языке:

— Мне уже принесли заказ, спасибо.

Заказ? Ах, да, я же в форме официантки, что ещё он мог подумать? Самое время было извиниться и уйти, потому что план, созревший в моей голове минуту назад, сейчас уже казался полным безумием. Я даже приподняла одну ногу, готовая отступить, когда в другом конце зала, за клубами сигаретного дыма, снова увидела Ховрина, сидящего на прежнем месте.

Ховрин внимательно смотрел в мою сторону. Разглядеть выражение его лица в тусклом освещении я не смогла, но оно мне показалось насмешливым, а в ушах снова зазвенело визгливое кудахтанье. И тогда, вместо того чтобы попятиться назад, я вызывающе улыбнулась и решительно села за четвёртый столик, напротив удивлённо поднявшего брови Ральфа Доннела.

Всё дальнейшее развивалось совершенно не по моему плану, наспех придуманному по пути из туалета для персонала в зал. Слова, которые я успела приготовить, благополучно покинули мою голову и возвращаться не спешили. И я сказала первое, что пришло на ум, и — самое искреннее:

— Пожалуйста, помогите мне.

Доннел поднял брови выше, но раздражения или досады не выказал. Он вообще не выглядел как человек, приятное уединение которого нагло нарушили и лезут с непонятными просьбами. Лицо его осталось спокойно, разве что в чёрных глазах появилась некая праздная заинтересованность. Я ждала, когда он спросит, какого, собственно, чёрта мне от него нужно, но Доннел молчал, и пришлось заговорить самой:

— Я… я Дайника, и сейчас как раз проходит аукцион, где меня можно… — я осеклась. Господи! Наверное, никогда не смогу применить к себе слово «купить», ведь даже звучит по-идиотски.

Но тут, к моему великому облегчению, Доннел заговорил сам:

— Я знаю, кто ты, — его голос оказался неожиданно приятным, мягким и бархатным, словно в противовес резким чертам лица. — Видел твой дебют. Малышка из леса.

— Д… да, сударь, — я вцепилась руками в край столешницы, собираясь с духом, чтобы озвучить свою просьбу. — Извините, что подсела к вам без приглашения, но только вы сможете меня выручить. Дело в том, что один человек, постоянный гость, хочет меня…

— Купить? — завершил фразу Доннел, не дождавшись продолжения. А замолчала я не потому, что силилась произнести ненавистное слово, а потому, что вдруг остро почувствовала всю бесполезность затеянного. И на что надеялась? С чего бы вдруг этому холёному, уверенному в себе мужику с равнодушным взглядом помогать мне?

— Да, купить, — мой голос тоже стал равнодушным. Я уже подумала, что самое время извиниться и уходить самой, пока он меня не прогнал, а то и, чего доброго, не пожаловался администратору Игнату на то, чем занимаются его официантки вместо работы. Но Доннел снова заговорил:

— И ты, наверное, хочешь попросить, чтобы вместо него тебя купил я?

Я приоткрыла рот и, кажется, покраснела.

— А… да. Откуда вы…

Доннел снисходительно покачал головой.

— Девочка, думаешь, ты первая, кто до этого додумался?

Я не думала, что первая. Я думала, что первая Яринка. Но от этого чувствовала себя сейчас не меньшей дурой.

Ральф Доннел подался вперёд, доверительно сказал:

— Это не самый плохой ход. Иногда срабатывает. Но ты обратилась не к тому человеку. Я беру девушек только на ночь, а тебе ведь нужен тот, кто заплатит за продолжительное время?

Я едва заметно кивнула, снова погружаясь в бездну отчаяния и понимая, что подходить со своей просьбой ещё к кому-то из гостей уже не стану. Это оказалось даже унизительнее, чем просто ждать закрытия аукциона.

— Извините, — выдавила я и стала подниматься со стула. Подниматься тяжело, как старуха, обеими руками наваливаясь на столешницу. А Доннел вдруг спросил:

— А можно узнать, почему из всех ты выбрала именно меня?

Я замерла. Уставшему мозгу понадобилось какое-то время, чтобы смысл вопроса дошёл до него.

— Почему вас? А… потому что сказала, будто вы уже хотите меня… купить.

Чёрные брови снова поднялись, удивлённо и насмешливо.

— Уже хочу? И кому ты так сказала? Подружкам?

Я сделала шаг от стола, но всё-таки ответила, машинально, думая уже о другом.

— Ховрину.

— Ну-ка сядь! — голос Доннела внезапно растерял всю свою мягкость, и я испуганно обернулась.

— Сядь, — повторил он уже спокойней. — Сядь и расскажи по порядку.

И я рассказала. Начиная с того, как Ася, выглядывая в зал ресторана через окно раздачи, перечисляла мне имена гостей, и до настоящей минуты. Не утаила даже того, что успела узнать о пугающей репутации Ховрина среди местных девушек, и его реакции на мои слова о появившемся конкуренте. Голос-без-слов, до этого долгое время молчавший, сейчас ясно сказал мне, что разговаривать с Ральфом Доннелом нужно предельно честно, что я и сделала.

Он какое-то время молчал, глядя на меня не то с удивлением, не то с подозрением. Я втянула голову в плечи, но не смела повторить попытку уйти. Наконец, гость подал голос, но обратился не ко мне, а к одной из пробегавших мимо официанток:

— Девочка, будь добра, принеси фруктовую корзину. И какого-нибудь лимонада.

Официантка умчалась выполнять заказ, а Доннел обернулся ко мне.