Оазис - [23]

Он уже присматривался к знакомым дамам в Оазисе, но ни одна из них по-настоящему его не привлекала. С этой все обстояло совсем иначе. Ее холодный, прямой взгляд, острый язык, изящные линии тела – все напоминало ему Зою. Вероятно, большинству людей такое сравнение показалось бы странным, ведь между этими двумя женщинами была разница в возрасте без малого в тридцать пять лет, однако Синди отличалась той же непоколебимой уверенностью в себе, что и Зоя. Чем больше Дик об этом размышлял, тем больше был заинтригован. Разумеется, потребуется немало времени и осторожных усилий; ведь он не проявлял интереса к противоположному полу с тех пор, как был подростком…

Внезапно Синди прервала молчание:

– Дик Стэнтон? Имя как будто мне знакомо. Не вы ли написали «Лики судьбы»?

«Проклятие! Этого еще не хватало!»

– Да, я – автор «Ликов», – ответил он настороженным тоном.

– Мне очень понравился этот роман! – Она крепче сжала его руку. – Если память мне не изменяет, он входил в число бестселлеров.

– Целых десять недель – в списке «Нью-Йорк таймс».

– У вас ведь и до «Ликов» выходили книги, пользовавшиеся большим успехом.

– До того – да, но не после, – признался Стэнтон уныло. – Ни единого слова, хоть мало-мальски пригодного для публикации, с момента выхода в свет «Ликов судьбы».

– Творческий кризис? – осведомилась Синди с искренним, как ему показалось, сочувствием.

– Я и сам не знаю, в чем тут дело.

– Знаете, какая у меня возникает ассоциация всякий раз, когда я слышу о так называемом творческом кризисе? – Голос Синди понизился до шепота. – Запор.

Он метнул в ее сторону беглый взгляд. Неужели она его раскусила? Но в глазах собеседницы было самое простодушное выражение, и Дик с виноватым видом рассмеялся:

– Действительно, ощущение весьма схожее, можете мне поверить.

– О, мне нет необходимости верить вам на слово. Мне самой прекрасно знакомо это состояние.

Творческий кризис у человека, собирающего сплетни для бульварной газетенки? Уж не издевается ли она над ним? На какой-то миг Дик испугался, что невольно выдал себя.

Синди будто прочла его мысли.

– Я не имею в виду свою колонку. Когда-то я попробовала написать книгу…

– Роман?

Последовала короткая пауза.

– Да, разумеется, роман. – Она снова пожала его руку с тихим, доверительным смешком. – О, мне кажется, мы с вами отлично поладим, Дик Стэнтон.

– От души надеюсь, что так, – ответил он, в немалой степени ободренный растущим между ними взаимопониманием.

* * *

Ноа чувствовал себя утомленным как никогда.

Ему пришлось на целый час задержаться за столиком в атриуме по вине мэра Уошберна, и все это время мэр болтал без умолку. Он долго распространялся по поводу статистических данных, свидетельствовавших о феноменальном процветании города благодаря появлению в нем Клиники, а также наличию Загородного клуба и поля для игры в гольф. «Лучшее поле для гольфа по эту сторону от Лос-Анджелеса, черт побери!» Само существование всех этих благ стало возможным, естественно, только благодаря усилиям мэра Уошберна. Затем он перешел к своим грандиозным планам касательно будущего Оазиса, размахивая дымящейся сигарой перед самым носом Ноа.

Отто Ченнинг благоразумно уклонился от участия в беседе. Он оставил их под тем предлогом, что хочет выпить еще один коктейль, и больше не вернулся.

То, что его загнали в угол подобным образом, было лишь одной из причин, по которым Брекинриджу не хотелось здесь появляться. По крайней мере ему удалось избежать яростных нападок противников Клиники, за исключением Сьюзен, и он полагал, что надо быть признательным судьбе хотя бы за это.

Ноа поднял пустой стакан.

– Прошу прощения, мэр, но я думаю, мне пора выпить еще коктейль.

– Ба, доктор! – Уошберн с ехидной ухмылкой погрозил пальцем. – Вам следует быть осмотрительным. Именно так люди и становятся алкоголиками. Кому знать об этом лучше вас?

Ноа не помнил, когда в последний раз испытывал столь жгучее желание дать своему собеседнику крепкую затрещину. Он уже собирался было ответить, как вдруг из внутренних помещений дома донесся звон разбитого стекла и послышались чьи-то гневные голоса. Ухватившись за этот предлог, Ноа поднялся с места и поспешно направился в банкетный зал. Толпа отступила от бара, образовав вокруг него свободное пространство. Высокий человек в ковбойских сапогах, выцветших джинсах и сдвинутой на затылок фетровой шляпе прислонился к стойке, опираясь о нее одной рукой и слегка пошатываясь. Другой мужчина стоял у противоположного конца стойки, прижав к краю рта носовой платок, на котором проступила кровь.

– Возможно, я и пережил свою славу, – заявил «ковбой», еле ворочая языком, – но, клянусь Богом, никто не имеет права бросать мне это прямо в лицо!

– А я и не говорил вам ничего подобного, – отозвался мужчина, все еще прижимавший ко рту платок. – Я только назвал вас померкнувшей звездой вестернов.

– Какого черта! Может быть, я и пьян, но не настолько глуп. По мне, выражение «померкнувшая звезда» означает то же самое.

Кто-то попытался протолкнуться мимо Ноа, и он услышал раздраженный женский голос:

– Я готова многое терпеть на своих приемах, но только не драку. Пусть он уходит. Сейчас же!