Оазис грез - [76]

Блюдо оказалось даже более замечательным, чем Катя представляла себе. Она быстро освоилась с тем, чтобы сидеть на подушках и одновременно кушать. Холодное, терпкое белое вино из Греции служило прекрасным дополнением к трапезе.

– Вы должны нас извинить, что мы не нанесли вам визита, – извинился Луис, отправляя баклаву в рот прямо пальцами. – У вас были неприятности. Мы вздохнули с облегчением, когда Джасмин сообщила нам, что обстоятельства переменились к лучшему.

– Это действительно так, – вставила Катя, прожевывая пищу, гадая, как много Джасмин рассказала им, сама не желая сообщать им ничего дополнительного.

– Теперь, когда вы здесь окончательно освоились, надеюсь, мы будем видеть вас чаще, – тактично заметил Луис.

– И если я смогу чем-то помочь вам или Арманду, пожалуйста, скажите мне об этом, – добавил Пьер.

Катя продолжала подкладывать себе «Розарий», а к столу подошли несколько мужчин, которые кратко побеседовали с Луисом. Все они были в дорогих одеждах, держали себя очень уверенно.

Катя почувствовала в них привычку к власти.

– Кто они такие? – шепнула она в удобный момент Пьеру.

– Ах… ну, Джасмин при сложившихся обстоятельствах не сказала бы вам об этом. Видите ли, я хочу сказать, что Луис баллотируется в президенты Ливана. Эти мужчины – очень богатые, очень влиятельные – относятся к числу основных его сторонников. У Луиса большая поддержка по всей стране.

Катю охватило волнение. Когда она украдкой опять взглянула на Луиса, то обнаружила, что смотрит на него совсем другими глазами. Он уже не казался ей таким холеным, несколько чрезмерно смазливым мужем, который бледнел в сравнении с зажигательной личностью Джасмин. Хотя мужчины, подходившие к Луису, все были старше его, они оказывали ему знаки большого уважения, задавали ему вопросы и, не перебивая, слушали, что он им говорил. Что же касается Луиса, то его черты утратили вялость. Он представлялся теперь ей живым, энергичным, полностью контролировавшим свои поступки. На Катю произвело впечатление то, что она увидела, и она поделилась своими наблюдениями с Пьером.

– Луис сочтет за большое удовольствие побеседовать с вами, – отозвался Пьер. – Может быть, когда ваши дела прояснятся. Он восторгается американской политикой, особенно политикой покойного президента Кеннеди. Кто знает? Может быть, вы дадите ему какой-то совет… Вы же юрист.

Катя засмеялась:

– Думаю, что у Луиса отлично получается и без моей помощи.

Катя заканчивала свой ужин, а Пьер болтал. Но когда мимо прошла красивая девушка с приклеившимися к ней молодыми жеребцами с каждой стороны, добродушное настроение Пьера сразу пропало.

– Пьер, меня это не касается, – мягко произнесла Катя. – Но если вам надо кого-то увидеть…

Пьер сильно покраснел:

– Виноват. Мне надо было представить вас. Это – Клео. Она и я… то есть мы… мы с ней живем вместе.

– Вот и прекрасно! – искренне воскликнула Катя. – Да… вполне может быть.

В этот момент Катя увидела в глазах Пьера боль подозрений, агонию предательства, которая все еще не прошла, но которая несомненно пройдет. Катя сердцем потянулась к нему. Разве она сможет когда-нибудь забыть то утро, когда Тед вернулся домой, принеся с собой запахи другой женщины?

– Прошу прощения, Катя, – извинился Пьер, нарушая воцарившуюся тишину.

Катя смотрела, как он уходит, очень надеясь на то, что Пьеру повезет больше, чем ей самой.

– Должен перед вами извиниться, – произнес Луис, скользя по подушкам поближе к ней. – Я был ужасно невнимателен к вам. – Луис внимательно посмотрел на Катю. – Господи, да у вас такой вид, как будто вы увидели привидение!

Катя сумела улыбнуться:

– Просто бесененка, – но она тут же изменила тему: – Пьер сообщил мне, что вы кандидат в президенты. Новость просто захватывающая.

– Она не содержит ничего иного, кроме тяжелого труда, – скромно возразил Луис. – Но, в общем, вы правы, в Ливане можно сделать очень многое.

– Что именно вы намерены сделать, если вас выберут? Луис поморгал.

– Ну, пожалуй, то, что делал до меня каждый президент. Позабочусь о том, чтобы ничто не менялось. Мир больше всего стремится к стабильности, Катя. Ливан процветает, потому что люди знают, что находятся здесь в безопасности. Наши законы о секретных банковских операциях почище швейцарских, наша роскошь и развлечения соперничают с лучшими мировыми образцами. Сюда приезжают каждый год миллионы туристов и бизнесменов, потому что мы превратили Бейрут в перекресток между Востоком и Западом. Вот что надо будет охранять и способствовать процветанию. – Он помолчал. – Но не забывайте, что у нас тут набилось два миллиона человек на территории меньше чем Швейцария. У нас представлены с полдюжины национальностей и вдвое больше религиозных конфессий и сект. Всегда сохраняются подспудные опасения того, что все эти различия приведут к полному расколу страны.

Я расскажу вам притчу. Старый мусульманин, лежа на смертном одре, приглашает к себе маронитского священника и настоятельно просит его обратить его в христианскую веру. Семья старика поражена и просит его объяснить, почему он это делает. Мусульманин подмигнул и прошептал: «Лучше, если умрет еще один из них, а не из нас». Вот вам Ливан, как в капле воды, Катерина. Разногласия и предрассудки разделяют нас в течение тысячелетий. По нынешним правилам, каждая религиозная группа имеет гарантированное право участвовать в управлении. Каждая Группа знает, что ее члены могут к кому-то обратиться в поисках справедливости и соблюдения честных правил игры.