Оазис грез - [17]

– Пьер, дорогой. Я спрашиваю, действительно ли ты готов пойти куда-нибудь, чтобы это отметить? – Клео сжала кулачок, драгоценные камни засверкали перед глазами Пьера. Потом копчиком языка она облизала краешки своих губ. – Или ты хочешь остаться здесь?

– Давай лучше останемся здесь, лишь мы двое.

– Как тебе больше нравится, любовь моя, – прошептала Клео, устраиваясь у него на коленях.

Хотя она и была очень тронута подарком, Клео знала, что Пьер что-то скрывает от нее. Он нервничал, несчастный врунишка. Она радовалась, что подвела его к тому, чтобы он остался. Наедине она сумеет его несколько подпоить. Пьер, может быть, и волевой человек, но против алкоголя устоять не может. Когда его охватит сонливость, она уложит его в постель и пошарит в том месте, о котором, как он считал, она ничего не знает, но в котором он хранил самые свои сокровенные тайны.

Еще два месяца назад Пьер Фремонт воспринимал мир как что-то совершенное. Как и другие Фремонты, он воспитывался в атмосфере власти и привилегий. Осторожный и дотошный от природы, он обнаружил, что может объяснить тайны банковского мира так же просто, как некоторые ученые читают папирусы, написанные на умерших языках. Для него банковское дело означало порядок, а без порядка все остальное ничего не значило.

Будучи аспирантом Сорбонны, он работал на Ротшильдов, потом сменил ряд других европейских учреждений, не только накапливая опыт, но и устанавливая ценные контакты. К середине тридцатых годов Пьер завоевал уважение в среде международных банковских и финансовых кругов и недавно достиг вершины своей карьеры, когда его назначили управляющим вопросами истории банковского дела в Ливане. Получив это место, он, конечно, мог не связываться ни с «Казино де Парадиз», ни с его холдинговой компанией. Чтобы избежать даже намека на нарушение правил, он держал свои акции в анонимном доверительном месте.

Такой порядок вещей вполне устраивал Пьера. Незаурядная личность Арманда всегда производила на него ошеломляющее впечатление. Предпочитая оставаться в тени, а не на виду, Пьер не возражал против того, чтобы Арманд управлял «Казино де Парадиз», что тот делал великолепно. Помимо содержания помещений в Париже и Бейруте на деньги, поступавшие от акций, Пьеру особенно не на что было тратиться. Его переезды, угощения и непредвиденные расходы оплачивал банк, а месячной зарплаты вполне хватало на оплату его единственной страсти – его любви хорошо покушать. Пьер считал, что его денег хватило бы на две жизни. Вскоре он узнает, как могли подвести даже его подсчеты эксперта.

Несмотря на все богатство и широту познаний, шикарные и утонченные женщины Бейрута редко когда замечали Пьера. Он был невысок, всего пять футов шесть дюймов, с простым лицом, на котором выделялся длинный нос и выцветшие серые глаза. Не занимаясь многие годы никакими физическими упражнениями, он отрастил себе порядочное брюшко. Его волосы выпадали быстрее, чем таял лед в летний полдень; в тридцать шесть лет он приобрел цвет лица и манеры поведения старика.

Если бы Пьер был вполне счастливым, то природа наделила бы его в порядке компенсации яркими, магнетическими качествами. Но хотя его имя и счет в банке были, без всякого сомнения, впечатляющими, но в такой же потрясающей степени он был скучным человеком. Пьер не был рассказчиком, не знал анекдотов. На торжественных обедах он без конца трещал о блюдах и вине. Бейрутским женщинам, может быть, и правится покушать, но говорить о еде они не желают. А как с азартными играми и вечеринками? Прогулками на яхтах по уик-эндам, поездками в магазины Рима или Афин? Смачными сплетнями о прелюбодеяниях высокопоставленных людей или о посещениях наиболее опасных трущоб города, чтобы встряхнуть пресытившиеся чувства? Пьеру все это не нравилось.

Смирившись с положением вечного холостяка, Пьер два раза в год посещал бордель, который считался наиболее приличным в Бейруте. Он примирился с тем, что похотливость, о которой шептали в жокейском клубе, ему совершенно неприсуща.

У Пьера была одна страсть – еда. Он был основателем и президентом клуба узкого состава, члены которого посвятили себя кулинарии. Они встречались два раза в месяц, по очереди друг у друга. Делом чести у них было такое положение, когда хозяин, каким бы богачом он ни был, сам бы выбирал блюда, закупал продукты и все готовил.

Принимая как-то гостей у себя, Пьер выбрал оленину в качестве основного блюда, и он весь извелся, что еще не доставили ягоды можжевельника, которые он заказал в супермаркете «Гуддиз», поставщике специй для гурманов Бейрута. Поэтому, когда весело затинькали старинные колокольчики у входа на кухню, он распахнул дверь, ожидая увидеть арабского мальчика-рассыльного.

А перед ним предстало видение. Высокая красавица, рост которой подчеркивали ноги в мини-юбке, казавшиеся бесконечно длинными. Ее грудь обтягивал толстый свитер, а волосы были стянуты на затылке в «конский хвост», отчего она выглядела очень молодо. Она принесла цветы для украшения обеденного стола.

– Доставка мистеру Фремонту, – сообщила девушка, осматривая профессионально обставленную и оборудованную кухню.