«О» - значит омут - [5]

— Ладно. Один день, но это все. И только если вы заплатите вперед наличными. Я буду здесь до пяти часов. Вам хватит времени.

— Прекрасно. Это замечательно.

— Не знаю, насколько это прекрасно, но это лучшее, что я могу сделать. Если меня не будет, когда вы вернетесь, можете опустить деньги в щель для почты. А сейчас дайте мне ваш телефон, чтобы я могла с вами связаться.

Я дала Саттону блокнот и смотрела, как он написал свой адрес и телефон. В ответ я дала ему свою визитку с телефоном офиса и адресом.

Он сказал:

— Огромное спасибо. Не знаю, что бы я делал, если бы вы не согласились.

— Возможно, я пожалею об этом, но, какого черта? Это всего лишь один день.

Если бы я прислушалась повнимательнее, то услышала бы, как боги хихикают надо мной.

Я спросила:

— Вы уверены, что не хотите зайти в Климп? Вы бы сэкономили несколько баксов.

— Я не хочу. Они, возможно, не захотят со мной говорить, в любом случае.

— Понятно. — Я оглядела его. — Вы не хотите рассказать, что происходит? Вы не можете разговаривать с вашими родственниками, а теперь не можете разговаривать со своими школьными приятелями?

— Я говорил, что у меня не было приятелей. Это больше имеет отношение к администрации.

— Что именно?

— Там были некоторые трудности. У меня была проблема.

— Какая, вас исключили?

Люблю истории о провалах на экзаменах и исключениях из школы. По сравнению с моими похождениями, они звучат как сказки.

— Я не хочу об этом говорить. Это не имеет никакого отношения к делу.

В его голос закралась нота упрямства.

— Сходите вы туда. Они точно так же разрешат вам посмотреть ежегодные альбомы.

— Сомневаюсь. Образовательные институты ненавидят давать информацию о своих студентах. Особенно, услышав слова «частный детектив».

— Не говорите им об этом. Придумайте что-нибудь другое.

— Я даже не училась в Академии Климпинг, так что зачем бы мне понадобился альбом? В этом нет никакого смысла.

Он помотал головой.

— Я не буду этого делать. У меня есть на то причина.

— Которой вы не поделитесь.

— Верно.

— Ладно. Мне по барабану. Если вы хотите так потратить ваши пятьсот баксов, я переживу.

Люблю проехаться по Хортон Рэвин.

Я встала и, когда мы снова пожали друг другу руки, я поняла, что меня беспокоит.

— Еще один вопрос.

— Какой?

— Статья вышла две недели назад. Почему вы ждали так долго, чтобы пойти в полицию?

Он поколебался.

— Я нервничал. Все, что у меня есть — это подозрение. Я не хотел, чтобы в полиции сочли меня придурком.

— Угу. Это не все. Что еще?

Он помолчал немного, краска опять появилась на его щеках.

— Что, если они узнают, что я их запомнил? Я был единственным свидетелем, и я сказал им свое имя. Если они убили Мэри Клэр, почему бы им не убить меня?

2

Пока мы разговаривали с Саттоном, принесли почту. Провожая его до двери, я остановилась, чтобы собрать конверты, которые почтальон просунул в щель. После того, как он ушел в банк, я вернулась за стол и начала сортировать почту. Мусор, счет, еще счет, мусор, мусор, счет. Я добралась до квадратного конверта из веленевой бумаги с каллиграфически выписанными моим именем и адресом, с росчерками и завитушками. Штамп был Ломпок, Калифорния, и обратный адрес напечатан. Даже без имени отправителя я знала, что это был член семейства Кинси, один из многочисленных родственников, о существовании которых я узнала только четыре года назад. До этих странных событий я гордилась своим статусом одиночки. Это была привилегия, быть сиротой в мире, объясняющая (по крайней мере для меня) мои трудности с формированием связей с себе подобными.

Глядя на конверт, я догадывалась, что приближаются крестины, свадьба или коктейльная вечеринка — формальное событие, о котором возвещалось рассылкой кучи дорогостоящих открыток. Каково бы ни было событие, о котором меня извещали, или на которое приглашали, мне на него было глубоко плевать. Иногда я бываю чуть-чуть сентиментальной, но это не тот случай.

Я кинула конверт на стол, подумала и швырнула его в корзину для мусора, которая уже переполнилась.

Сняла телефонную трубку и набрала номер Чини Филлипса в отделении полиции. Когда он ответил, я сказала:

— Угадай, кто?

— Привет, Кинси. Что случилось?

— Я только что побеседовала с Майклом Саттоном и решила поговорить с тобой, прежде, чем делать что-нибудь. Что ты о нем думаешь?

— Я не знаю, что и думать. История звучит достаточно глупо, чтобы быть правдой. А у тебя какое впечатление?

— Я не уверена. Я готова поверить, что он видел двух парней, копающих яму. Но связь с Мэри Клэр Фицжу вызывает сомнение. Он говорит, что даты сходятся, потому что он сверился с газетными статьями, но это ничего не доказывает. Даже если два события случились одновременно, это не значит, что они связаны.

— Согласен, но его воспоминания были такими яркими, что он почти уговорил меня.

— Меня тоже. По крайней мере, частично. У тебя была возможность заглянуть в старые материалы?

— Этого нельзя сделать. Я говорил с шефом, и он сказал, что материалы дела закрыты. Если вмешивается ФБР, они кладут все под замок.

— Даже через столько времени? Прошло двадцать лет.

— Точнее, двадцать один. И ответ, да, конечно. Ты знаешь, как это происходит. Дело федеральное, и оно еще не закрыто. Если детали выплывут наружу, любой псих может зайти в отделение и объявить себя виновным.