«О» - значит омут - [41]

Несмотря на его лучшие намерения, ничего не получилось. Он попробовал расслабиться.

Попробовал отвлечь мысли на что-нибудь другое, но все, о чем он мог думать, это его потребность помочиться. Это было бы смешно, если б необходимость пописать не была такой категоричной. Он ощущал что-то подобное, когда они с Каролин проходили лечение от бесплодия, и его просили эякулировать в стаканчик, чтобы его сперму проверили под микроскопом перед каждой из пяти безрезультатных попыток искусственного оплодотворения, через которые они прошли.

Он сделал глубокий вдох, надеясь, что его мочевой пузырь смилостивится. Бесполезное занятие. Он сдался, и когда давление стало невыносимым, позвонил на пост. Прошло пятнадцать минут, прежде чем появилась нянечка. Она пощупала его живот и отправилась посоветоваться с медсестрой, которая вернулась в комнату в сопровождении ученицы.

Она принесла пакет для катетеризации, открыла его и достала катетер, пару резиновых перчаток и пакетик с лубрикантом. Она рассматривала ситуацию как возможность для урока.

Она ухватила его пенис и объяснила, как провести катетер через уретру к мочевому пузырю.

— Надеюсь, вы не возражаете, — сказала она в сторону, вспомнив об Уокере.

— Нормально, — ответил он. Если она этого не сделает, его мочевой пузырь лопнет. Он только наполовину слушал, дистанцируясь от происходящего.

— Размер катетера определяется в французских единицах, — объясняла она ученице.

— Самые распространенные размеры от 10F до 28F. 1F равен 0,33 миллиметра или 0.13 дюйма, 1/77 дюйма в диаметре…

После объяснения студентке необходимой техники, медсестра заставила ее попробовать.

Девушка извинялась. Ее пальцы были ледяными и дрожащими. После двух неудачных попыток медсестра взяла дело в свои руки и ввела катетер с удивительной эффективностью.

Облегчение было чудом. Вся процедура была унизительной, но он уже переделал ее в смешной анекдот, который расскажет на следующей коктейльной вечеринке.

В конце концов он уснул, хотя был разбужен четыре раза за ночь. Дважды — чтобы проверить его жизненные показатели, однажды, когда у него разболелись ребра, и он вынужден был попросить таблетку, и один раз, когда нянечка зашла в его комнату по ошибке. В какой-то момент он осознал, что Блейк Барриган, засранец, так и не появился.

На следующее утро, в 8.30 пришла Каролин. Как прикинул Уокер, она только что отвезла Флетчера и Линни в садик. По крайней мере, сейчас он хорошо соображал и полностью проснулся, хотя так и не помнил ничего об аварии.

Он знал, что у них была самая лучшая страховка, так что не волновался о затратах. Придется повозиться с бумагами и обходиться без машины, пока он не возьмет что-нибудь в прокате.

Опять возникла головная боль, начинаясь с затылка.

Каролин сняла пальто и повесила на ручку кресла. Потребовалось десять секунд, чтобы заметить, что она не смотрит на него, и еще десять, чтобы понять, как она сердита.

Обычно Каролин была спокойной и добродушной, но иногда выходила из себя, и за это приходилось тяжело расплачиваться. Это настроение он знал: холодная, отстраненная, лицо бледное от гнева.

— Что-нибудь не так?

Ему не хотелось вступать в словесный поединок, который, как он знал, должен последовать.

Он понятия не имел, что ее разозлило, но, если он не спросит сейчас, она будет его замораживать, пока он этого не сделает.

— Я так понимаю, что Блейк Барриган не зашел вчера вечером, чтобы рассказать тебе обо всем.

Мимолетно он подумал, что небрежность Блейка может объяснить ее поведение. Каролин относилась к таким вещам серьезно. У нее были высокие требования к себе, и она ожидала от других, что они будут отвечать ее запросам и вести себя соответственно. Если Блейк обещал, что зайдет, то ему лучше бы сделать это. Уокер сказал:

— Нет, насколько я знаю. Медсестра сказала, что у него пациент в хирургии.

— Ты убил девушку.

— Что?

— Ты слышал, что я сказала.

В ту же секунду он почувствовал, что его душа отсоединилась от тела, как отцепленный вагон остается на рельсах, в то время как остальной поезд движется вперед. Он парил в углу комнаты, глядя на себя сверху. Он видел выражение замешательства на своем лице. Он видел выбившуюся прядь волос Каролин, ее черты, искаженные перспективой с его точки наблюдения. На мгновение он подумал, что умер. Вообще-то, он на это надеялся, потому что сказанное ею было слишком ужасным, чтобы принять. Во рту так пересохло, что он не мог говорить.

Каролин продолжала равнодушным тоном, как будто говорила о вещах, не имеющих к нему отношения.

— Ей было девятнадцать лет. Она была на каникулах, училась на втором курсе университета.

Она ездила в Сан-Франциско, провести выходные с друзьями. Она сказала матери, что не хочет попасть в час пик, поэтому выехала в понедельник в девять утра. В четыре двадцать она спускалась по 154 дороге, всего в пяти километрах от дома, когда ты пересек центральную линию и врезался спереди в ее машину. У нее не было шансов.

Каролин замолчала, сжав губы, пытаясь успокоиться.

Уокер потряс головой.

— Каролин, клянусь богом, я ничего этого не помню.

— Неужели? — сказала она с цинизмом. — Ты не помнишь, как пошел в бар в «Стейт и Ла Кеста» в понедельник днем?