О заблуждениях и истине - [44]

Следственно, признаются они, что две нижние Причины необходимо должны быть покорены законам Причины высшей и разумной для того, чтоб времена и единообразность были наблюдаемы во всех их деяниях, чтобы плоды всех их разных действий не были ничтожны, безобразны и сомнительны, и чтоб могли мы понимать порядок, которой повсюду царствует.

Нетрудно им будет потом согласиться, что сия высшая Причина, не будучи покорена никаким Законам Вещества, хотя и поставлена ему путеводительницею, долженствует быть совсем отменна от него, что средство к познанию обеих есть поставлять каждого из них в своей степени, примечать особенные их способности, сравнивать их друг с другом для того, чтобы увидеть их разности, а не для того, чтобы смешать их, делать сие различие и в прочих Существах Натуры и в малейших ее частях, где и телесные и умные очи ее показывают нам, что есть всегда вместе два Существа, и что они соединены насилием; но притом помнить всегда, что сей союз есть временный, а не почитать его таким, который всегда был и должен всегда быть; ибо напротив мы видим, что он ежедневно прекращается.

Сии все примечания учинят человека благоразумным и мудрым, И воспретят ему пускаться безумно в неведомые стези, из которых не может выйти иначе, как обратным шествием, или должен впасть в отчаяние, когда почувствует, что далеко зашел, а времени ему мало осталось. Они же отведут его от камня претыкания, о который многие падают, когда сами собою и притом окруженные мраком дерзают судить о своем собственном и о естестве Истины. Мы увидим далее частые падения, которые были и суть следствиями вышереченного. Увидим, что сие есть источник большей части человеческих страданий, равно как ради отторжения своего от светлого состояния первого человеки час от часу ныне более утопают в студе и бедствии.

Глава IV

Аллегорическая картина

Некоторые люди, воспитанные в невежестве и лености, достигнув зрелого возраста, вознамерились осмотреть пространное Царство; но как были побуждаемы к тому суетным токмо любопытством, то мало старались узнать истинные средства, которыми управляема была сия страна. Они не имели ни столько отважности, ниже доверенности, чтобы получить доступ к Вельможам, которые могли бы им открыть тайные пружины правления; и так довольствовались тем, что скитались из города в город и смотрели без всякого внимания на публичные места, где, видя толпящиеся сходбищи народа, который казался быть оставлен собственной воле, не подумали ни мало о порядке и мудрости законов, тайно охраняющих покой и благоденствие жителей; они возомнили, что все граждане равно праздны, и живут в совершенной независимости.

В самом деле, все видимое ими не являло не просвещенному их разуму ни правил, ни Закона. Таким образом, следуя убеждению токмо своих глаз, не могли они познать, что люди, имеющие высший сан и власть, Правили сим народом, который, казалось им, шатался беспорядочно: они уверили себя, что в земле сей нет ни Законов, ни начальника, или ежели оный и есть, но не имеет ни силы, ни действия.

Прельстяся такою независимостию и не предусмотря худого следствия своих действий, почли себя самовольными и неподверженными никакому закону и вздумали, что могут свободно вдаться своим прихотям; но скоро учинились жертвами своего заблуждения и неосторожных Умствований; ибо не дремлющие Правители Государства, увидав о их беспорядках, лишили их Свободы и столь крепко заключили во узы, что они, томяся в глубоком мраке, не могли и знать, возвращен ли им будет когда свет.

Неразумение примечателей

Таков точно был поступок и участь тех, которые дерзнули сами собою судить о Человеке и Натуре: занимаясь всегда бесполезными и суетными учениями, заключили чрез навык свое зрение в тесные пределы, и не могши обозреть всей обширности предлежащего им пути, остановились при наружностях вещей, и не стараясь проникать далее, не узнали, или отвергли все то, чего не могли усмотреть. В телах узрели они токмо обложение их и преобразили оные в Начала. В Законах сих тел увидели два токмо действия, или две причины нижние, и тотчас отвергли Причину высшую, действительную и разумную, коей дела смешали с делами двух прочих причин.

Потом, обнадеясь на свои заключения, сделали из всего Существо вещественное условное, к которому безумно примеряли все Существа Натуры, совсем обезображенной ими; и по сему-то недостаточному образцу отважились начертать Человека.

Да и подлинно нельзя ожидать, чтоб они не сделали тех же ошибок в рассуждении его, какие сделаны были прежде в рассуждении всей Натуры. Не только не лучше в его теле, как и в прочих Существах телесных, различили они Начало от вместилища его, или наружной одежды, и не лучше познали и исследовали течение его и Законы; но еще превратно смешали сие телесное вместилище человека с его Существом разумным и мыслящим, так как смешали они Начало врожденное во всех телах с Причиною действительною и разумною, которая управляет телами.

Таким образом, не распознав сперва Причины высшей от способностей, врожденных в Существе телесном, а потом смешав способности двух разных Существ, составляющих нынешнего человека, не возможно было им признать в них действие сей самой Причины действительной и разумной, которая, сообщая Натуре все силы, подает купно и человеку чрез его разумение все понятия о потерянном им благе. При всем их невежестве не только отважились они дерзновенно определять Естество и Натуру человека, но еще вздумали толковать все усматриваемые в нем несогласия и положить основание делам его.