О языке Древней Руси - [11]

, -яаго и позднее -аго, -яго абсолютно преобладали в церковно-книжных памятниках над русским окончанием -ого, то в форме дательного падежа единственного числа тех же прилагательных русская форма с окончанием -ому к концу XII в. почти полностью вытесняет старославянские окончания -ууму и -уму. Что же касается, например, русских форм творительного падежа единственного числа существительных (селъмь в соответствии со старославянским селомъ) или третьего лица единственного и множественного числа глаголов (береть, беруть в соответствии со старославянским беретъ, берѫтъ), то эти формы почти регулярно употребляются уже в древнейших памятниках церковнославянского языка русской редакции (начиная с «Остромирова евангелия»), заменив собою соответствующие старославянские формы.

С течением времени на церковнославянском языке начинают писать все больше светских сочинений: светские повести, научные труды, например «Грамматика» М. Смотрицкого (XVII в.), публицистику, исторические произведения, такие как «История о великом князе Московском» А. Курбского (XVI в.), «История о Казанском царстве» (XVI в.), Повести «смутного» времени (XVII в.), «Сказание Авраамия Палицына» (XVII в.) и др.). Это способствует еще большему проникновению народно-разговорных элементов в церковнославянский язык, а также появлению в нем заимствований из западноевропейских языков. Начиная с XV в., в произведениях, написанных одним автором, ориентирующимся, несомненно, на церковно-книжные образцы, можно встретить целые отрывки, характерные для иных сфер письменности, — деловых документов, воинских повестей. Авраамий Палицын — русский политический деятель и писатель конца XVI — начала XVII в. — пишет по-церковнославянски. Но отдельные места его «Сказания» ничем не отличаются по характеру языка от деловых документов. Достаточно сопоставить два отрывка, чтобы в этом убедиться.

У Авраамия Палицына:

И посла князь Михаил воевод... за Волгу на перевоз к Николе чюдотворцу в слободу на речку Жабну под литовских людей, чтобы за тое речку не перепустити их.

В деловом памятнике:

и велѣли тѣ(х) нагаиских улусны(х) татарь оберега(т) накре(п҃)ко, что(б) и(х) в Кумыки чере(з) Терекъ реку не перепустить.

(Астраханские акты, отписка 1654 г.)

Такие «нецерковнославянские» отрывки в произведениях, написанных по-церковнославянски, можно встретить лишь в том случае, если речь идет о реальных явлениях русской жизни. В церковной письменности с конца XIV — начала XV в. проходил иной процесс — устранение явлений разговорно-бытовой речи. Происходило это в период так называемого второго южнославянского влияния. Но о нем — в следующем разделе, где речь пойдет об употреблении и развитии средств самого церковнославянского языка.

По книжным образцам

До сих пор мы говорили о русских элементах в церковнославянском языке, т. е. о тех элементах, благодаря которым и выделяется русская редакция этого языка. Церковнославянский язык, несмотря на свое книжное и церковное бытование, не был отгорожен непроницаемой стеной от живой речевой стихии. Однако основу этого языка составляли старославянизмы (наряду с общеславянскими элементами). Русификация церковнославянского языка — это лишь одна из тенденций развития его русской редакции. Другая тенденция состояла в его обогащении и изменении на базе собственных ресурсов.

Церковнославянский язык русской редакции, употреблявшийся в тех литературных жанрах, которые отличались традиционностью и устойчивостью, изменялся медленнее живой речи. Тем не менее и в нем возникали новые слова, фразеологические сочетания, изменялся грамматический строй, произношение. Эти процессы происходили постоянно, но с разной степенью интенсивности. Особенно серьезные качественные изменения произошли в церковнославянском языке в конце XIV и в XV в., в период второго южнославянского влияния (первое южнославянское влияние, как мы знаем, относится к X—XI вв.). Из Болгарии и Сербии в XIV—ХV вв. было перенесено много литературных произведений. В русские города переселяются некоторые выдающиеся южнославянские писатели (болгарин Григорий Цамблак, серб Пахомий Логофет и др.). Подъем национальных и (что вполне естественно для средневековья) религиозных чувств во всех трех странах, боровшихся против иноземных завоевателей (турок и татаро-монголов), нашел отражение в целом ряде произведений, написанных возвышенным, витиеватым, предельно украшенным, восторженным стилем. «Плетение словес» — так сами авторы называли свое творчество.

Второе южнославянское влияние — это сложное и важное явление, имевшее свои политические и философские основы и отразившееся на всех областях духовной культуры. Не останавливаясь на нем подробнее, рекомендуем читателю ознакомиться с научно-популярной книгой академика Д. С. Лихачева «Культура Руси времени Андрея Рублева и Епифания Премудрого (конец XIV — начало XV в.)».

Здесь будут рассмотрены основные процессы развития, протекавшие в церковнославянском языке и особенно активизировавшиеся в период второго южнославянского влияния.

Словотворчество

Новые слова в церковнославянском языке создавались главным образом по старославянским образцам. Например, в памятниках старославянского языка употреблялось около 20 глаголов с приставкой