О времени и о себе - [2]

Но здесь нужно хорошо знать ситуацию середины 60-х годов. Детских садов в стране хронически не хватало, а существующие были переполнены. Не хватало кроватей, дети спали на раскладушках. Официальная очередь на детский сад была нереальной. Так, например, моя очередь подошла за три месяца до того, как мне нужно было идти в школу. Поэтому люди искали всяческие окольные пути, чтобы правдами и неправдами воткнуть ребёнка в садик. А воткнув, дрожали, боясь потерять это место. Это чуть позже, буквально через несколько лет, картина резко изменилась. Детских садов стало великое множество, и попасть туда можно было совершенно свободно. Ещё и выбирать, куда идти! Тут уж стало всё по-другому. Сплошь и рядом можно было наблюдать картину, как разъярённая мамаша кричит на воспитательницу:

– Я тебе, сучка, патлы повырываю, если мой ребёнок ещё раз пожалуется!

А тогда, в середине 60-х, повторяю, ситуация была прямо противоположная. Родители разговаривали с воспитателями робким и заискивающим тоном:

– Вы извините, но мне мой сын (или дочка) сказал… Я не решаюсь даже повторить… Но, понимаете, я не могу не спросить…

– Да Вы что?! – делает круглые глаза воспитательница. – Как Вы могли даже подумать такое?! Ах, эти дети! Они – такие фантазёры!

Пристыженный родитель уходил, а в группе, когда все собирались, начиналось представление под кодовым названием «Волшебный телевизор».

Усевшись поудобней перед аудиторией, воспитательница обстоятельно, не торопясь, начинала своё выступление:

– Как я уже не раз вам говорила, у меня дома есть волшебный телевизор, с помощью которого я могу видеть всё, что происходит в любом месте. Это значит, что я слежу, как вы себя ведёте не только здесь, но и дома… И вот вчера вечером я, как обычно, переключала свой волшебный телевизор и случайно попала в квартиру такого (или такой-то). И представьте себе, дети, он (она) говорил (говорила) дома, что его (её) здесь обижают и даже бьют. Вы такое когда-нибудь слышали?! Я, например, впервые… Дети, скажите, вас здесь бьют?

– Нет! – дружно отвечали дети, потому что так «надо» было отвечать.

– Вот видите! – разводила руками воспитательница.- Никого не бьют, только его одного. И не стыдно так врать?! А ну-ка, подойди сюда!

Жалобщик понуро брёл на расправу.

– Ну, и что же с тобой теперь делать?! – впивалась в него взглядом воспитательница. – Придётся зашивать тебе рот. Не хотелось, но другого выхода нет… Что значит, не надо? Я просто вынуждена. Иначе ты никогда не перестанешь болтать всякую ерунду и наговаривать на честных людей… Где тут у меня была иголка с ниткой… Ага, вот она… А ну-ка сделай губы вот так… Да не так, а вот так!…

Дело заканчивалось тем, что насмерть перепуганный жалобщик, дрожа и всхлипывая, просил прощения у воспитательницы и клялся, что он больше никогда не будет… Чего не будет? Да вообще ничего!

Так учились мы не доверять собственным родителям.

Но особенно почему-то запомнилась мне такая деталь нашего быта, как «дежурство по тишине».

Нас активно приучали жить в коллективе, поэтому практиковались разные виды дежурств. Но дежурство «по тишине» – это было что-то особенное.

Самым идеальным для наших воспитателей был вариант, когда мы просто сидели на своих местах, ничего не делая, сложив руки на столе или на коленях. При этом, естественно, в комнате должно быть тихо. Только в этом случае воспитательница может позволить себе расслабиться, заняться собой, не опасаясь каких-либо происшествий и непредвиденных ситуаций. Можно спокойно почитать книжку или вообще выйти из комнаты, чтобы поболтать с коллегами на разные семейно-бытовые темы. Вопрос лишь в том, как удержать детей в состоянии полного покоя, не уделяя при этом им внимания. Вот тут-то и помогала такая разновидность детского самоуправления, как дежурство по тишине.

Всё очень просто. Назначенный дежурный ходит между столами и следит, чтобы никто не разговаривал. Понятно, что если подходить к каждому и говорить: «Тихо!», не на каждого это произведёт впечатление. Поэтому лучшим способом было просто бить по губам. Это разрешалось официально, и даже поощрялось.

Не каждый, конечно, годился в дежурные по тишине. Это должен быть достаточно сильный и уверенный в себе индивидуум, не боящийся, что ему отомстят после окончания дежурства.

Таким и был дежуривший в этот день некий Юра Гиров. Шустрый крепыш, заводила в самых шумных играх и свалках, Юра ревностно взялся исполнять обязанности дежурного по тишине. Ещё бы: сам-то он мог свободно разгуливать по комнате и даже, в случае необходимости, разговаривать!

Так что в комнате стояла гробовая тишина, лишь изредка прерывающаяся очередным шлепком по губам. Воспитательницы из других групп специально приходили посмотреть на образцовый порядок, а наша с гордостью всем говорила:

– Когда Гиров дежурит, даже муха не прожужжит!

Образцовый порядок, установленный Юрой, так пришёлся по душе воспитательнице, что она назначала его дежурным и на следующий день. Казалось, вопрос решён раз и навсегда: Юра нашёл себя на этом поприще, и руководство было не против закрепить за ним эту должность навсегда.