О возможности жизни в космосе - [15]
На пороге стояла высокая женщина неопределенного возраста. На ней были светло-коричневая юбка, лиловый джемпер. Улыбалась она как-то по-деловому.
— Что вам угодно?
— Извините, Майя дома?
— Да. Пожалуйста?
Аарне подумал, что его приглашают в дом, но женщина загораживала вход.
— Я не знаю… — начал юноша.
Женщина заметила его беспомощность.
— Хорошо, — миролюбиво сказала она, отошла от двери и позвала: — Майя!
На лестнице послышались легкие шаги.
— Майя, к тебе гость.
Рядом с матерью появилось лицо Майи. Девушка немного смутилась, но тотчас же произнесла:
— Заходи, пожалуйста!
Аарне прошел мимо подозрительно глядевшей на него женщины. Ему казалось, что на линолеуме остаются большие безобразные следы, но он боялся смотреть под ноги.
— Майя, подай гостю вешалку!
Гость взял вешалку и хотел повесить пальто в нишу около двери. Но, видимо, не рассчитал, и пальто вместе с вешалкой упало на пол.
Юноша чуть не заскрипел зубами, понимая, что вконец опозорился. Надо же было ему сюда прийти!..
Женщина улыбнулась тонкими чувственными губами:
— Майя, гостю нужна щетка!
Аарне взял щетку и провел несколько раз по пальто. Он ненавидел себя, все время чувствуя спиной насмешливый взгляд женщины… Майя куда-то исчезла.
Он протянул женщине щетку:
— Спасибо.
— Пожалуйста.
Наконец Майя пришла.
— Пригласи гостя в салон. И чувствуйте себя как дома.
— Спасибо, — сказал Аарне.
В комнате было одно большое окно. Кругом чисто и светло, все блестело. На полу лежала медвежья шкура. На одной стене висел модный ковер, а напротив — акварель. Мебель начала пятидесятых годов: диван, два кресла, круглый стол. На столе книги: «Иван Грозный», «Развеянные мифы», «Тарантул». У окна фикус, рядом торшер.
— Присаживайся!
Как только мать вышла, Майя стала вести себя непринужденно. Она улыбнулась, прыгнула в кресло и подвернула под себя край платья.
— Вот так я и живу…
Аарне кивнул. Они сидели и молча смотрели друг на друга. Где-то гремели посудой. В батареях центрального отопления журчала вода.
Майя спрыгнула с кресла, подошла к окну и задернула шторы.
— Я зажгу свет. А то мама еще подумает…
— Что она подумает?
— Да ничего, глупенький, — сказала Майя и зажгла красно-желтую лампу. Стало уютнее. Аарне почувствовал себя лучше.
Неожиданно в коридоре послышался шум. Кто-то вытирал линолеум. Аарне вздрогнул. Наверное, его следы…
Майя, ничего не замечая, весело болтала. Аарне напряженно прислушивался, но в прихожей уже никого не было. В соседней комнате включили радио.
Аарне рассеянно отвечал на вопросы. Через четверть часа он прошептал:
— Пойдем. Проводи меня немного.
Майя удивилась, улыбка исчезла с ее лица. Она спросила:
— Так скоро? Ты куда-нибудь спешишь?
— Нет… ну, конечно… я должен идти, понимаешь? Пожалуйста, пойдем. Погуляем немного…
— Тебе здесь не нравится?
Майя пыталась заглянуть ему в глаза. Аарне повторил еще настойчивее:
— Пойдем, прошу тебя.
— Куда? Так поздно мне нельзя, мне не разрешают так поздно. Хотя, наверное, я пошла бы.
— Как же поздно? Ведь только восемь часов.
— Нет, мне нельзя. Не сегодня, пойми меня.
Майя вдруг повернулась к двери и прошептала:
— Тише, отец идет.
Шаги приближались, открылась дверь, и на пороге появился полный лысый мужчина в шелковой рубашке, в светло-коричневых брюках.
Аарне встал и поздоровался.
Мужчина поглядел на него сонными глазами, кивнул головой и пробормотал: «Здрасьте, здрасьте…»
— Майя, помоги, пожалуйста, маме накрыть на стол, к нам придет сегодня Рооп с супругой.
Майя встала. Аарне понял, что он лишний, и беспомощно взглянул на Майю. Она быстро сказала:
— Подожди, я сейчас вернусь и провожу тебя. — И исчезла за дверью.
Аарне стоял посреди комнаты. По радио передавали какой-то оперный хор. Комната неподвижно дремала в ожидании господина Роопа и его супруги.
«Теперь я могу уйти», — подумал Аарне.
Майя вернулась.
Они вышли в переднюю. Аарне надел пальто и посмотрел на девушку, Майя глотнула. Ее глаза были широко раскрыты и неподвижны. Аарне прижал ее к себе и скользнул губами по волосам. Этот запах…
…Вдруг на них упал яркий свет, возвращая к действительности. Мгновенно они отпрянули друг от друга. Аарне почувствовал под руками холодную шершавую штукатурку, он не мог ни о чем думать. В раскрытой двери появилось лицо матери Майи.
Она немного помолчала, затем вежливо улыбнулась и отчетливо произнесла:
— Майя, ты скоро? Иди помоги же мне!
— До свиданья, — выдавил Аарне.
— До свиданья, — ответила женщина. — Приходите к нам еще.
Дверь захлопнулась.
Был обычный зимний вечер.
Принципиальный день
— Я ОЧЕНЬ РАДА, — СКАЗАЛА ТЕТЯ ИДА.
— Да? Чему?
— Я рада, что уже почти неделю ты не огорчаешь меня. Оказывается, иногда ты можешь быть хорошим.
Аарне не ответил.
— Можешь ведь, да?
— Кажется…
Аарне встал и потянулся.
— Ты так вырос, — сказала тетя. — И силы у тебя должно хватать… Попробуй-ка, сможешь ли взять меня на руки?
— Что?
— В твоем возрасте надо и это уметь… Вдруг тебе придется взять на руки девушку, может и такое случиться… Попробуй.
Аарне медленно подошел к ней и поднял ее. Но тут же опустил на пол и вернулся к окну.
Тетя надолго замолчала, а затем тихо произнесла:
Художественные поиски молодого, но уже известного прозаика и драматурга Мати Унта привнесли в современную эстонскую прозу жанровое разнообразие, тонкий психологизм, лирическую интонацию. Произведения, составившие новую книгу писателя, посвящены нашему современнику и отмечены углубленно психологическим проникновением в его духовный мир. Герои книги различны по характерам, профессиям, возрасту, они размышляют над многими вопросами: о счастье, о долге человека перед человеком, о взаимоотношениях в семье, о радости творчества.
Автору книги, которую вы держите в руках, сейчас двадцать два года. Роман «Прощай, рыжий кот» Мати Унт написал еще школьником; впервые роман вышел отдельной книжкой в издании школьного альманаха «Типа-тапа» и сразу стал популярным в Эстонии. Написанное Мати Унтом привлекает молодой свежестью восприятия, непосредственностью и откровенностью. Это исповедь современного нам юноши, где определенно говорится, какие человеческие ценности он готов защищать и что считает неприемлемым, чем дорожит в своих товарищах и каким хочет быть сам.
Школьники отправляются на летнюю отработку, так это называлось в конце 70-х, начале 80-х, о ужас, уже прошлого века. Но вместо картошки, прополки и прочих сельских радостей попадают на розовые плантации, сбор цветков, которые станут розовым маслом. В этом антураже и происходит, такое, для каждого поколения неизбежное — первый поцелуй, танцы, влюбленности. Такое, казалось бы, одинаковое для всех, но все же всякий раз и для каждого в чем-то уникальное.
Кира живет одна, в небольшом южном городе, и спокойная жизнь, в которой — регулярные звонки взрослой дочери, забота о двух котах, и главное — неспешные ежедневные одинокие прогулки, совершенно ее устраивает. Но именно плавное течение новой жизни, с ее неторопливой свободой, которая позволяет Кире пристальнее вглядываться в окружающее, замечая все больше мелких подробностей, вдруг начинает менять все вокруг, возвращая и материализуя давным-давно забытое прошлое. Вернее, один его ужасный период, страшные вещи, что случились с маленькой Кирой в ее шестнадцать лет.
Книга вторая. Роман «Дискотека» это не просто повествование о девичьих влюбленностях, танцульках, отношениях с ровесниками и поколением родителей. Это попытка увидеть и рассказать о ключевом для становления человека моменте, который пришелся на интересное время: самый конец эпохи застоя, когда в глухой и слепой для осмысливания стране появилась вдруг форточка, и она была открыта. Дискотека того доперестроечного времени, когда все только начиналось, когда диджеи крутили зарубежную музыку, какую умудрялись достать, от социальной политической до развеселых ритмов диско-данса.