О войне. Части 5-6 - [115]

на других пунктах.

Распознавание этих centra gravitatis[157] неприятельских военных сил и определение сферы их воздействия составляют высший акт стратегического суждения. Поэтому всякий раз необходимо спрашивать себя, какое воздействие окажет продвижение вперед или отступление одной из частей противных сторон на остальные.

Мы вовсе не воображаем, что здесь нами изобретен какой-то новый метод; лишь в основу метода, которого держались все полководцы и во все времена, мы положили такие представления, которые должны уяснить связь этого метода с природой вещей.

Роль, которую играет представление о центре тяжести неприятельских сил во всем плане войны, будет рассмотрена в последней части нашего труда, куда и относится эта тема; мы ее заимствовали сейчас оттуда лишь для того, чтобы не оставлять никакого пробела в ряде представлений. При этом рассмотрении мы установили, чем именно обусловливается разделение вооруженных сил. В сущности имеются два противоположных друг другу стремления: одно – обладание страной – влечет нас к разделению наших сил; другое – удар против центра тяжести неприятельских сил – снова собирает их до известной степени воедино.

Так возникают театры войны или области действия отдельных армий. Это – такие части территории страны с размещенными на них вооруженными силами, внутри которых всякое решение, исходящее от главных действующих сил, непосредственно распространяется на целое и увлекает его в своем направлении. Мы говорим – непосредственно, ибо решение, имевшее место на каком-либо одном театре войны, естественно, должно оказывать более или менее отдаленное влияние и на соседние с ним театры военных действий.

Мы вновь подчеркнем, что в данном случае, как и повсюду, в наших определениях мы намечаем лишь центральные пункты известных областей представлений, не желая, да и не имея возможности резкими чертами проводить грани между ними, что было бы противно природе самого предмета.

Итак, мы полагаем, что театр войны, будь он большой или малый, вместе с действующими на нем вооруженными силами – безотносительно к их численности – представляет целое, могущее быть сведенным к одному центру тяжести; в этом центре тяжести будет разыграно решение; оказаться победителем в этом пункте – значит осуществить оборону театра войны в самом широком смысле этого слова.

Глава XXVIII. Оборона театра войны >(Продолжение)

Оборона состоит из двух различных элементов, а именно из решения и выжидания. Установление связи между этими двумя элементами составляет предмет настоящей главы.

Прежде всего мы должны сказать, что состояние выжидания хотя и не является законченной обороной, однако представляет ту ее область, по которой она продвигается к своей цели. До тех пор, пока вооруженная сила не покинула доверенной ей полосы территории, напряжение сил, вызванное у обеих сторон наступлением, продолжается вплоть до решения. Последнее может считаться действительно завершенным лишь тогда, когда или наступающий, или обороняющийся покинет театр войны.

Пока вооруженная сила удерживается в своем районе, оборона последнего продолжается, и в этом смысле оборона театра войны тождественна с обороной на театре войны. При этом не существенно, большую или меньшую часть театра захватил неприятель, так как пространство уступается ему лишь временно, впредь до решения.

Но такое понимание, с помощью которого мы стремимся определить состояние выжидания в его правильном отношении к целому, верно лишь тогда, когда решительный акт действительно должен иметь место и считается обеими сторонами неизбежным. Ибо только это решение создает реальность центров тяжести сил обеих сторон и их действенности на обусловленном ими театре войны. Как только отпадает мысль о решении, так центры тяжести оказываются нейтрализованными; в известном смысле нейтрализуются и вооруженные силы в целом, и тогда выдвигается на первый план в качестве непосредственной цели обладание территорией страны, составляющей второй основной элемент театра войны в его целом. Иными словами, чем меньше обе стороны ищут на войне решительных ударов, тем больше они переходят ко взаимному наблюдению, тем важнее становится обладание территорией, тем больше обороняющийся старается все непосредственно прикрывать и тем шире стремится наступающий распространиться в своем движении.

Следует также признать, что огромное большинство войн и походов более близки к состоянию чистого наблюдения, чем к бою не на жизнь, а на смерть, т. е. к бою, в котором по крайней мере одна сторона ищет решения. Лишь войны XIX века[158] отличались этим последним характером в такой высокой степени, что по отношению к ним можно было применить теорию, построенную на этом.

Но так как едва ли можно ожидать, что все будущие войны будут носить такой же характер, а скорее надо предполагать, что большинство их снова будет приближаться к характеру наблюдения, то теория, которая должна быть пригодной для действительной жизни, обязана с этим считаться. Поэтому мы прежде всего займемся тем случаем, когда все проникается и руководится стремлением к решению, т. е. войной