О воспитании мальчика в неполной семье верующей матерью - [31]

Такая история повторялась во всем. Касалось ли это брошенных где попало вещей, потерянных книжек или тетрадок, нужно было все бросать и немедленно приниматься за поиски или подавать просимое. Дошло до того, что девятилетний мальчик перестал справляться с элементарными вещами: не мог разогреть себе обед и положить еды в тарелку, его стало опасно оставлять дома одного, он не чувствовал никакой ответственности за то, что делает.

С бабушкой пришлось поговорить, и не один раз. Да, я понимаю, что ей (как и мне) нетрудно поухаживать за внуком. Но почему внуку трудно аккуратно сложить или повесить в отведенное место выстиранные и выглаженные бабушкой вещи, почему внуку трудно поставить тарелку в раковину после того, как он поел, почему ему трудно вымыть свою грязную обувь, ведь никто не требует от него невыполнимого, тем более, что ему уже не три года? Ведь он вырастет, не успеем мы и глазом моргнуть, как уже и свадьба. Кому мы растим такое «сокровище»? Какую жизнь готовим ему и его будущей жене?

Как будто бабушку проняло. Все у нас сейчас по-иному. Илья выносит мусор, кормит куриц, ходит в магазин. Может вполне прилично убрать в доме, вещи его не валяются по квартире (правда, на полке в его шкафу — ужасный кавардак), он может приготовить мне нехитрый суп, нажарить картошки, сделать яичницу или отварить макароны и вообще очень любит готовить и хлопотать: наделать бутербродов и всех пригласить пить чай. Если я болею, то лучшей сиделки, чем мой сын, мне и не сыскать: и таблетку подаст, и в аптеку сбегает (с моей запиской), и в магазин сходит, и еды нам наварит (я руковожу, чищу и режу, подсказываю, что делать дальше, полулежа на диване, а он готовит), и пыль протрет, и почитает вслух, и не шумит, если я дремлю. Вместе с ним ходим на огород, копаем, рыхлим, сажаем и поливаем посадки.

Этим летом сын вырастил такой пышный салат, что всем на удивление. Бывает даже так, что он оставляет игры с товарищами и зовет меня: пойдем, сходим на огород. Это говорит и еще об одном: мальчик хочет посекретничать со мной и пообщаться один на один. А разве можно отказывать ему в этом? Конечно же, бывает и так, что он начинает упрямиться и «считаться»: а почему я, а не... Опять «я»...

Тогда объясняю ему, что, служа ближним своим, ты служишь Богу. Ведь все в семье что-то делают по мере своих возможностей и сил, нужно и тебе включаться в процесс, ибо не за горами тот день, когда ты приведешь в дом молодую жену (каких-то шесть-семь лет), и все трудности, связанные с бытом, вам придется решать сообща. К этому нужно быть готовым не только физически (знать и уметь), но и внутренне, то есть хотеть и стремиться. Твоя семья должна быть уверена в тебе и могла бы на тебя положиться. Ты будущий папа, не хочешь же ты, чтобы твои дети воспринимали тебя как домашнее животное, проводящее время в праздности и лени. Ведь от того, каким запомнят тебя дети твои, зависит и твоя старость: вдруг им будет лень ухаживать за трясущимся стариком, как лень было тебе ухаживать за своими домашними.

Мы с бабушкой воспитываем Илью в почтительном отношении к старости. Часто просим его заглянуть к соседской бабушке, справиться о ее самочувствии, не нужно ли вынести мусор ей или сходить в магазин. Отправляли его к знакомым старушкам отнести на Новый год или на Рождество еловых веточек, сходить покалядовать, пропеть рождественские или пасхальные тропари тем, кто не смог придти на праздник в храм. Выходя из автобуса, мой сын всегда подставляет плечо или согнутую в локте руку, чтобы поддержать незнакомую старушку или старика. Ему нравится быть сильным и заботливым, а бабульки в нем души не чают. Я же только слежу, чтобы не очень-то мой отрок зазнавался и чтобы бабушки в знак признательности не совали бы Илье рублики и пятачки.

И про «это»

О том, что мой сын посвящен в область интимных отношений между взрослыми людьми, я догадалась из случайно оброненных им слов. Убедиться же в этом помог случай. Как-то раз сын прибежал ко мне, рыдая и плача. С порога стал просить прощения, говорить, что он не хотел, что так получилось и т. д. Еле-еле добилась от него: у соседского мальчика есть дома видеомагнитофон, а папа его коллекционирует порнофильмы и «эротику», устраивая их просмотр по ночам, думая, что сын его в это время спит. Но не тут-то было.

Сын его регулярно тайком подключается к просмотру. И вот, выбрав момент, когда взрослых не было дома, приятель предложил моему Илье рассекретить отцовский тайник и посмотреть все в спокойной обстановке. Но Бог отвел от греха: кассету с самого начала «заклинило» в магнитофоне. Теперь же от меня требовалось пойти и вынуть ее. Вот мой ребенок и примчался ко мне за помощью. Для начала в помощи им я отказала, сказав, что я ничего в этом не понимаю, пусть дожидаются отца или еще кого-нибудь, а я заниматься проблемой такого рода не буду.

Когда Илья пришел домой, то я выбрала момент для разговора с ним. Я спокойно и несколько небрежно спросила его, насколько его интересует данный вопрос. И что конкретно его интересует? Мальчик ответил мне, что инициатива просмотра принадлежала не ему, и все в таком роде. Но если бы ты действительно не хотел смотреть, то ушел бы. Не так ли? Значит, не так уж и не хотел. А теперь представь себе, что ты вырос, встречаешься с девушкой или же завел семью. А некто за тобою подглядывает. Что бы ты подумал про такого человека? Было бы тебе приятно узнать о том, что ваша сокровенная жизнь с женой стала предметом внимания для чужих глаз? Сын сказал, что не хотел бы, чтобы за ним подглядывали, а тот, кто подглядывает,—«просто больной человек, ненормальный какой-то». Если это так, то почему ты добровольно согласился «заболеть», то есть согласился смотреть предложенную «эротику»? Ведь в том, что происходит между мужчиной и женщиной, нет ничего странного или необычного.