О вечном - [2]

Из пламени преображаюсь в лед,

Бегу назад, едва пройдя вперед,

И наслаждаюсь мукою своею.

Одно лишь горе бережно лелею,

Спешу во тьму, как только свет блеснет,

Насилья враг, терплю безмерный гнет,

Гоню любовь — и сам иду за нею.

Стремлюсь туда, где больше есть преград.

Любя свободу, больше плену рад,

Окончив путь, спешу начать сначала.

Как Прометей, в страданьях жизнь влачу,

И все же невозможного хочу, —

Такой мне Парка жребий начертала.

* * *

«В твоих кудрях нежданный снег блеснет,

В немного зим твой горький путь замкнется.

От мук твоих надежда отвернется,

На жизнь твою безмерный ляжет гнет,

Ты не уйдешь из гибельных тенет,

Моя любовь тебе не улыбнется,

В ответ на стон твой сердце не забьется,

Твои стихи потомок осмеет.

Простишься ты с воздушными дворцами,

Во гроб сойдешь, ославленный глупцами,

Не тронув суд небесный и земной».

Так предсказала нимфа мне мой жребий,

И молния, свидетельствуя в небе,

Пророчеством блеснула надо мной.

* * *

О, если бы, сверкая желтизной,

Моей Кассандрой принят благосклонно,

Я золотым дождем ей лился в лоно,

Красавицу лаская в час ночной.

О, если бы, одевшись белизной,

Ее, как Бык, сошедший с небосклона,

Умчал, когда присядет утомленно,

Нарвав букет, она в тени лесной,

О, если бы в томленье одиноком

Я стал Нарциссом, а она — потоком.

И я всю ночь купаться мог бы в нем.

О, если б ночь не покидала неба,

О, если бы не вспыхнул пламень Феба,

Ее сменяя бесполезным днем!

* * *

Два карих глаза, ясных два топаза,

Передо мной сверкают, как огни.

Мои поработители они,

Тюремщики мои, два карих глаза.

Ослушаться не в силах их приказа.

Их чары, наваждению сродни,

Меня лишили разума. Одни

Они — источник моего экстаза.

Заполнили собой мечты и сны,

Все мысли ими прочь оттеснены,

И вдохновенье зажжено лишь ими.

Свое перо я тонко застругал, —

В честь этих глаз слагаю мадригал,

Единственное прославляю имя.

* * *

Скорей погаснет в небе звездный хор

И станет море каменной пустыней,

Скорей не будет солнца в тверди синей,

Не озарит луна земной простор,

Скорей падут громады снежных гор,

Мир обратится в хаос форм и линий,

Чем назову я рыжую богиней

Иль к синеокой преклоню мой взор.

Я карих глаз живым огнем пылаю,

Я серых глаз и видеть не желаю,

Я враг смертельный золотых кудрей,

Я и в гробу, холодный и безгласный,

Не позабуду этот блеск прекрасный

Двух карих глаз, двух солнц души моей.

* * *

Когда, как хмель, что, ветку обнимая,

Скользит, влюбленный, вьется сквозь листы,

Я погружаюсь в листья и цветы,

Рукой обвив букет душистый мая,

Когда, тревог томительных не зная,

Ищу друзей, веселья, суеты, —

В тебе разгадка, мне сияешь ты,

Ты предо мной, мечта моя живая!

Меня уносит к небу твой полет,

Но дивный образ тенью промелькнет,

Обманутая радость улетает,

И, отсверкав, бежишь ты в пустоту, —

Так молния сгорает на лету,

Так облако в дыханье бури тает.

* * *

Всю боль, что я терплю в недуге потаенном,

Стрелой любви пронзен, о Феб, изведал ты,

Когда, в наш мир сойдя с лазурной высоты,

У Ксанфа тихого грустил пред Илионом.

Ты звуки льстивых струн вверял речным затонам,

Зачаровал и лес, и воды, и цветы,

Одной не победил надменной красоты,

Не преклонил ее сердечной муки стоном.

Но, видя скорбь твою, бледнел лесной цветок,

Вскипал от слез твоих взволнованный поток,

И в пенье птиц была твоей любви истома.

Так этот бор грустит, когда брожу без сна,

Так вторит имени желанному волна,

Когда я жалуюсь Луару у Вандома.

* * *

Когда ты, встав от сна богиней благосклонной,

Одета лишь волос туникой золотой,

То пышно их завьешь, то, взбив шиньон густой,

Распустишь до колен волною нестесненной —

О, как подобна ты другой, пенорожденной,

Когда, волну волос то заплетя косой,

То распуская вновь, любуясь их красой,

Она плывет меж нимф по влаге побежденной!

Какая смертная тебя б затмить могла

Осанкой, поступью, иль красотой чела,

Иль томным блеском глаз, иль даром нежной речи.

Какой из нимф речных или лесных дриад

Дана и сладость губ, и этот влажный взгляд,

И золото волос, окутавшее плечи!

* * *

Подчас боязнь и тотчас упованье

Разбили стан во мне со всех сторон;

Никто из них в бою не побежден,

И их во всем равно соревнованье…

Уверен или полный колебанья,

С надеждами, со страхом я знаком.

Чтоб обмануть себя в себе самом,

Сулю я сердцу плена окончанье…

Пред смертью я увижу ли тот срок,

Когда сорву весны твоей цветок,

Что на меня бросает тень благую?

Когда-нибудь, в твоих руках склонен,

То оживлен, то полуутомлен,

Я встречу ли минуту роковую?

* * *

До той поры, как в мир любовь пришла

И первый свет из хаоса явила,

Не созданы, кишели в нем светила

Без облика, без формы, без числа.

Так праздная, темна и тяжела,

Во мне душа безликая бродила,

Но вот любовь мне сердце охватила,

Его лучами глаз твоих зажгла.

Очищенный, приблизясь к совершенству,

Дремавший дух доступен стал блаженству,

И он в любви живую силу пьет,

Он сладостным томится притяженьем,

Душа моя, узнав любви полет,

Наполнилась и жизнью и движеньем.

* * *

Как молодая лань, едва весна

Разбила льда гнетущие оковы,

Спешит травы попробовать медовой,

Покинет мать и мчится вдаль одна,

И в тишине, никем не стеснена,

То в лес уйдет, то луг отыщет новый,

То свежий ключ найдет в тени дубровы,

И прыгает, счастлива и вольна.

Пока над ней последний час не грянет,