О театре - [2]

Продолжая эту тему, помню, как меня поразила фраза из "Странствий и раздумий" удивительно тонкого и талантливого интеллигента-творца Сергея Юткевича о французском театре и режиссере Жане Виларе, хорошо известном в России: "В условиях капиталистического государства не так-то легко ежевечерне заполнить огромный, вмещающий до трех тысяч зрителей зал Дворца Шайо в Париже" - эти слова написаны в конце 50-х годов. До какого же "северокорейского" ужаса доведена была культура России, чтобы деятели искусства даже уровня Юткевича должны были унижать себя, постоянно признаваясь в любви к К. Марксу и клянясь в неприятии капиталистического строя.

В 1670-м году в Париже Людовик XIV повелел господину Мольеру написать "комедию-балет". Людовик очень любил танцевать, очень не любил Оттоманскую империю и ее посла в Париже и вообще был абсолютным монархом с неограниченной властью, поэтому с его указаниями никак нельзя было не считаться даже известным "работникам искусства". Так в соответствии с инструкциями короля родился совершенно противоестественный для эпохи чистопородного классицизма новый жанр "сатирического балета-комедии". Композитор-итальянец Жан-Батист Люлли (1632-1687) написал музыку к политизированной комедии "Мещанин во дворянстве" (1670). Мольер и Люлли порадовали Людовика, но "Мещанин во дворянстве" был бессовестным политическим и социальным заказом, что, однако, не помешало пьесе навсегда остаться великой комедией.

соцреализм

Если взглянуть на декорации, скажем, балета Л. Лавровского "Кавказский пленник", поставленного в Большом театре в 1939 году с удивительными Ольгой Лепешинской и Асафом Мессерером, то становится очевидным, что и художник, и режиссер обладали в те времена совершенно специфическим видением драматургии в "стиле Сталинской эпохи". Другого дано не было. К Сталину можно относиться как угодно, но я не помню ни одного случая в истории, когда кровавый тиран мог заставить муз стоять навытяжку по стойке "смирно". Мне могут возразить: "А красный Китай? А Северная Корея?" Но мне кажется, что у нас разные Аполлоны и музы.

Помните ли вы повесть Луи Шамиссо (1781-1838) о Петере Шлемиле (1814), продавшем свою тень "человеку в сером" - дьяволу? Вначале Шлемиль весьма доволен тем, что произошло, и полученными за тень деньгами. "Я продал сущую ерунду!" - говорит он. И только по истечении некоторого времени он начинает трагически-болезненно ощущать отсутствие тени. Он не такой, как все остальные люди. Я часто раздумывал над тем, что кроется за этим иносказанием. Есть ли тень Шлемиля на самом деле душа, проданная дьяволу? И что чувствовали мастера искусств от соцреализма, продавшие свои "тени" полуграмотному большевистскому режиму? Быть может, для кого-то из них это было личной трагедией, а для кого-то выгодной сделкой? И вообще, что это такое - "советский деятель искусства"? Об этом обязательно должны быть написаны книги.

Во время моих поездок в Москву в 60-70-х годах я приходил в совершенный ужас, когда известные художники или писатели всерьез говорили, что воспринимают как свою личную судьбу борьбу за освобождение от колониальной зависимости народов Африки. Эти творцы-интернационалисты связывали свои надежды со справедливым будущим для народов Африки или Азии, но при этом им почему-то не разрешали ездить за границу хотя бы даже для знакомства с этими порабощенными народами, которым они так сострадали. Это было еще более странно, чем у Шамиссо. Так сколько же стоит человеческая тень? Не стоит забывать, что все это происходило совсем недавно.

Театр, на мой взгляд, есть искусство, таящее в себе некую магию - и черную, и белую, надо хотя бы вспомнить скучнейшие, конъюнктурные и бездарные пьесы 40-50-х годов и их оформление, триумфальное шествие с барабанным боем тоталитарной драмы и комедии с их так называемой "теорией бесконфликтности", выражающейся в конфликте "хорошего вообще" с "очень-очень хорошим". Полагаю, что Аристофан, Мольер и Чехов переворачивались в гробах, когда кто-то называл это искусство драматургией. Наверное, проще всего было бы воскликнуть - ну и убожество! Но на самом деле - это и есть черная магия театра, так сказать, советская "комедия дель арте".

С одной стороны - маски венецианцев Панталоне, Арлекина, Тартальи, Доктора и других в прекрасной Италии, а с другой - такие же маски передовиков производства, рабочих и колхозниц, железнодорожников и вождей в СССР. Нацепили партийную кепку и бородку, и вот вам "Ленин - всеобщий учитель". Стетсон и ботинки на толстых каучуковых подошвах - американский империалист, "поджигатель новой войны". Коротко стриженная тетка в платочке - "отважная женщина-комиссар". И тому подобное. Вот таким образом действо в масках и становилось беспощадной сатирой на советский режим и идеологию, навязавших театру особые, противоестественные идеологические правила и нормы искусства. И тем не менее музы оставили нам с вами это очень важное, хотя и печальное наследство тех лет. И я как бывший классовый враг этого режима и эстет хорошо чувствую всю закономерность и важность этого несложного процесса происходившей тогда идеологизации искусства. Можно ли все это назвать безнадежными попытками поверить советской алгеброй гармонию?1 Найти "формулу искусства социализма"? С точки зрения культурологии вообще и истории театра в частности, в этом убожестве таятся непреходящие эстетические и философские ценности. В обычном театральном искусстве декоратор черпает вдохновение в музыке или драматургии. Здесь же театр служит задачам тоталитарного государства и вдохновляется им. И с точки зрения истории, не в первый раз. Вспомните Сталина и его ценные и совершенно неоспоримые указания творческим работникам.2