О, свежий дух березы! - [2]

- Наш! Все равно он наш! - пищали точки, похожие на откормленных пиявок.

- Он шевельнул руками! - пронзительно вскричала вдруг самая жирная, медленно двигающаяся чернушка.

- Ха-ха! Это конвульсии, конвульсии! - завопили другие.

"Кто они? Что говорят? - с ужасом подумала Власта. - Так это они отбирают у меня Митю?"

- Кто вы! Что вам здесь надо? - Ей показалось, что проговорила она эти слова грозно и громко, но услышала лишь свой слабый шепот.

- Это ты - кто? Это тебе - что здесь надо? - завизжала медлительная толстуха. - Ты что нам мешаешь? Ты почему нас видишь?

- Он муж мой, - уже громко ответствовала Власта. - Где же мне быть, как не рядом с ним? Когда любишь, видишь все!

- Нету у тебя больше мужа! Этот труп уже не муж, - захохотали, сгущаясь в облако, черные страшилы.

- Есть, есть! И будет! Слышите? Я не отдам его вам! - уже в голос закричала Власта, надвигаясь на крапленое облако с отчаянной решимостью. Кто вы такие, чтобы решать за нас, жить или не жить?

- Глупая! Мы - хозяева Земли! Мы те, кого вы, несчастные создания, величающие себя "венцом творенья", называете микробами, вирусами, бактериями. Мы - великие микро! Мы - хозяева всего живого!

- Но среди вас есть и другие - наши друзья, а ваши враги, - возразила Власта. Но визгливая толстуха ушла от ответа, мерзко хихикнув:

- Когда-нибудь и ты станешь нашей, слышишь, и ты тоже!

- Лучше я! Лучше я, чем он! - вырвалось, как стон, у Власты. - Возьмите меня вместо него!

Среди "хозяев всего живого" произошло явное замешательство, они шушукались.

- Сумасшедшая! - подытожила дискуссию толстуха и обратилась к Власте: Да зачем нам ты? С тобой еще возиться да возиться, а он уже готов.

- Не отдам! - с отчаянием вскрикнула Власта, кидаясь к распростертому телу Мити. - И не хозяева вы никакие. Вот я вас сейчас кипятком, твари!

Она вскочила и действительно хлестнула кипятком в зернистое от черных точек облако.

- Сумасшедшая женщина, что нам кипяток! - запищали "хозяева", но благоразумно передвинулись ближе к двери.

- Позвать царя! Позвать царя! - зашелестели все хором. - Нас она не боится.

В окошко вдруг пахнуло порывом ветра, в бане потемнело, и рядом с первым заплясало другое крапчатое облако, задело Власту липким краем, отчего потянуло мертвящим тошнотворным запахом. Перед глазами Власты зависла еле заметная уродливая чернушка с массивной золотой короной на голове.

- Что здесь творится? - недовольно прогнусавила корона. - Почему до сих пор не управились? Где неофит?

- Неофит здесь, но вот она мешает! Греет, парит. От березового духа мы все обалдели и покинули место работы. Теперь крутимся вблизи! пожаловалась толстуха, подобострастно виляя тонким хвостиком.

- Кто это - "она"? - высокомерно изрек царь-малявка. - С каких это пор живая женщина стала мешать нам? Ну-ка, ать-два и впер-р-ред на него!

И сам, как вожак вороньей стаи, первым ринулся к Мите.

Власта успела опередить врагов. Она заслонила любимого и тотчас ощутила, как холодные, как лед, колючие стрелы вонзились в ее спину. Сердце остановилось на полуударе, похолодели руки, ноги, зябкие мурашки побежали вниз от затылка. В этот миг, решив умереть первой, до Мити, она губами почувствовала его дыхание. Он дышал заметно неровно, но то было дыхание живого человека, пробуждающегося ото сна. Неудержимая радость охватила ее, и она поцеловала крепко и долго его потеплевшие губы.

- Он жив! Слышите, жалкие твари! Он жив! Вам здесь нечего делать! торжествующе воскликнула она, заметив, что оба крапленых сгустка жмутся у двери, советуясь.

Ей стало так горячо, жарко, что, казалось, внутри ее бушует могучее пламя, и, коснись она сейчас сухих поленьев, они запылают. И такая вот жаркая, сильная, - она поднялась и пошла к двери. Она могла поклясться, что видит вокруг себя это бушующее огненное пламя - как протуберанцы вокруг проводов высокого напряжения. Словно вся энергия, уходящая из человека в окружающее пространство впустую, энергия, которой хватит, чтоб привести в движение автомобиль, - сейчас, в этот мир, исходит из нее не зря.

Эти черные твари боятся жара, боятся света! И она, торжествующая, двинулась на них, вся - от головы до пят - в горящем пульсирующем ореоле.

Крапленые облака задымились, запахло смрадом.

- Горим! Мне жарко, жарко! - запричитала толстуха.

- Да ну ее, эту сумасшедшую с ее полутрупом. Других, что ли, нет? подхватил кто-то.

- А как же "Книга судеб"? - зловеще пискнула малявка в короне. - По ней, он должен был стать нашим еще на заре!

- Подчистим! В первый раз, что ли?

Власта, разведя объятые дрожащим заревом руки, ступала и ступала, пока не ткнулась в скользкие от пара черные доски двери. Она как зачарованная смотрела на медленно сжимающийся огненный ореол вокруг рук, заметно бледнеющих на глазах, и ощущала, как уходит куда-то внутрь вызванная ею не изведанная еще человеком солнечная сила. Кажется, это явление называется "эффектом Кирлиана". Все живое - человек, насекомое, лист таят в себе эту невидимую глазу энергию. Люди научились видеть ее в темноте с помощью приборов, но не научились пока пользоваться ею.