О светлом будущем мечтая - [9]

Алеша снова вошел в сеть, и тут же Масчер вышел на связь.

– Ты прочитал? Ну, что скажешь?

– Все это хорошо, я понимаю, но сейчас-то что делать? Или время уже упущено?

– Упущено? Да. Но кое-что сделать можно. Прежде всего, нужно, чтобы люди поняли: они смогут жить нормально только тогда, когда к управлению придут умные люди. И не только поняли, но и захотели изменить положение. А для этого нужно, чтобы кто-нибудь рассказал им, как можно жить лучше и как к этому прийти. Рассказал человек, которому они верят, которого понимают и любят. Через газеты, через журналы, через литературу надо доводить это до простого человека. Как? В первую очередь, надо увлечь этой идеей интеллигенцию. Писателей и журналистов. Просто умных людей.

– А получится ли их увлечь?

– Далеко не всех, но многие поддержат, а это уже немало.

– Хорошо, их мы увлекли, но где гарантия, что эта идея увлечет и всех остальных?

– Да, с этим сложнее. Большинство ныне живущих спят и видят, что им с неба упадет богатство. Американцы в фильмах это пропагандируют очень успешно. Чудесное обогащение у них чуть ли не в каждом фильме. А богатые почти во всех фильмах тупые, да еще и мафиози. Конечно, с таким направлением пропаганды далеко не уйдешь. Но ведь можно и другую литературу, и другие фильмы создавать. Вот и найди таких людей. Свяжись с ними по Интернету, объясни свою мысль, найди поддержку. В одиночку, конечно же, ничего не добьешься. Ну, все, пока. Вопросы обговорим после. А сейчас улаживай свои дела.

– Пока. Надеюсь, на этот раз свяжемся быстрее. Я уже за тебя забеспокоился.

– Все будет в порядке, не волнуйся. Пока.

Отец отключился, и Алеша отправился домой.

Глава 6. Все будет в порядке

Алексей наметил себе дальнейший план действий. Первым делом он сходил в травмпункт. Рассказал все, как было, объяснил: не пришел сразу с утра, потому что проспал и вынужден был бежать на работу. В травмпункте ему дали понять, что о таких происшествиях вынуждены сообщать в милицию. Алёша ничего не имел против, и дал свой адрес и телефоны. Потом он зашел к Светлане и Лидии Михайловне и обрисовал им ситуацию, пояснив, что узнал обо всем от знакомого по Интернету. Те тут же побежали снимать побои и писать заявление о нападении. Казалось бы, всё улажено, но не тут-то было. В подъезде собственного дома его уже ждали. Он не успел ничего сделать или сказать, как его, завернув за спину руки в наручниках, уже очень грубо заталкивали в машину. Объяснять никто ничего не пожелал, выслушать тем более. Запихнули в камеру, и на все попытки добиться телефонного звонка или адвоката просто не обращали анимания. Не только следователя, но даже старшего по смене вызывать никто не собирался. Ребята выполнили приказ, остальное до фени. Единственное, что как-то сглаживало всю эту муру – надежда, что всё-таки разберутся и отпустят. Хорошо еще, что в камере он был один. До утра так никто и не появился, утром к нему тоже не торопились. Несмотря на бессонную ночь, Алексей не терял оптимизма. Кормить его, по-видимому, не собирались, а следователь появился только часа в два. Конечно, возмущаться Алеша уже и не думал, хотелось только, чтобы все поскорее кончилось. Следователь молча что-то писал, и минут через двадцать сунул на подпись признание в совершенном преступлении.

– Подписывай. Много не дадут, а с учетом того, что в первый раз, вообще отделаешься условным сроком.

– Но, я же ни в чем не виноват.

– Челюсть сломал?

– Да, но я же защищался, и девушку защищал.

– Превысил степень защиты. Тебе же ничего не сломали.

– У них был нож, вот и руку мне разрезали.

– У кого был нож, мы не знаем, и доказать ты ничего не сможешь. Может, он твой? Да и не найдено никаких ножей на месте преступления. Стеклом где-нибудь порезался, а выдаешь за нож.

– Но их же трое было, а я один.

– Ну и что, у тебя подготовка вон какая, за несколько секунд всех уложил. Какую школу единоборств закончил?

– Не заканчивал я никакой школы.

– Ну, это мы проверим. Обычный гражданин, без подготовки, на такое не способен. И потом, о каких таких троих ты говоришь? Потерпевший один был. Ну, поглядел не так на твою девчонку, ну, сказал что-то не так, это же не повод челюсти ломать. Ладно, подписывай, не тяни время, и отправляйся домой. На суд вызовут повесткой. И вот подписку о невыезде получи.

– Какой суд? Над кем суд? Подонки насилуют девчонку, я вступаюсь, и меня под суд?

– Какую девчонку? Кто насилует? Что ты мелешь?

– А вы поинтересуйтесь, может, найдете заявление о нападении в районном отделении?

– Ну что же, сиди, раз не хочешь подписывать. А я поинтересуюсь. Не сегодня, конечно. Сегодня и без тебя дел много. Но на днях обязательно.

– А я что же, все это время в каталажке проведу?

– А что поделаешь? В интересах следствия необходимо. Дурак ты. Не знаешь, с кем связался. У этого мальчика такие предки, таких адвокатов найдут, не отмажешься.

– И что же делать?

– Что делать? Подпиши, получишь свой год условно, и домой.

– Но это же нечестно, несправедливо, так не должно быть.

– Наивный… Да сейчас везде и всюду так. Ты думаешь, что-нибудь можно доказать по этому сопляку, которого ты отделал? Да ни фига подобного. Он сейчас тысячу свидетелей приведет, что ты девчонку изнасиловать пытался, а он вступился. Купят и прокурора, и суд, и всех, кого захотят. У них бабок немерено. Так что, подпишешь?