О, Солон! - [20]

В связи с изгнанием Фемистокла, можно поставить ряд важных и вполне современных вопросов. Разумно ли отказываться от руководства лидера, пусть безнравственного, но талантливого? И вообще, так ли уж важны мотивы деятельности лидера, если эта деятельность высокоэффективна и полезна обществу? Он корыстолюбив? Но в масштабе государства прямой ущерб от этого — ничтожен. Честолюбив? Ради бога — если честь заслужена! Его поступки аморальны? Если в личном плане, то, конечно, нехорошо. Но, как будто бы, не так уж и страшно. Если в плане государственной политики, то… совместима ли вообще мораль с политикой? Маккиавели считал, что несовместима.

Вопросы трудные. Следует признать, что в критические моменты истории государства — такие как война, революция, крупные реформы, — ум, талант и воля лидера важнее, чем его нравственность. Решающую роль играет фактор времени. От вовремя принятого решения может зависеть судьба страны. Безнравственность лидера найдет, наверное, подражателей среди его ближайшего окружения, но не успеет сказаться на моральном климате общества в целом.

Иное дело — в спокойные периоды политической жизни. Здесь уже решают долговременные факторы. Среди них один из важнейших — нравственный пример лидера. Пусть даже истинный характер его личности и неприглядные мотивы деятельности удастся скрыть от народа под маской некой «легенды». Аморальность лидера будет воспринята его непосредственными помощниками, а затем по нисходящим ступеням государственной лестницы, как зараза, распространится на всех граждан. И сами помощники лидера, и все «ступени» этой лестницы будут отбираться по образу и подобию вышестоящих, то есть в конце концов самого лидера. Все это не может не способствовать глубокому нравственному падению общества, что, как мы увидим на примере Афин, губительно для демократии.

Тем не менее, делать государственную политику "в белых перчатках", наверное, невозможно и в спокойное время. К примеру, приходится засылать шпионов в лагерь потенциального военного противника.

Но важно не утратить строгости моральных оценок, не привыкать к отклонению от норм нравственности, тяготиться необходимостью таких отклонений, поставить для них какие-то предельные границы, постоянно стремиться к сужению этих границ. Если продолжить пример, шпионить за своими согражданами — недопустимо!

К сказанному стоит добавить, что безнравственных людей все-таки нежелательно избирать лидерами даже в критических ситуациях. Ведь они затем не склонны бывают расстаться со своим положением и властью.

Глава 4 МОРСКАЯ ИМПЕРИЯ. КИМОН

Кимон

Последующие 15 лет отмечены дальнейшими военными успехами афинян. Они были достигнуты под предводительством Кимона, которому Аристид уступил и военное командование, и положение лидера аристократии. В 476 г. Кимон овладел Черноморскими проливами, очистил Эгейское море от пиратов и захватил их базу — остров Скирос. Десять лет спустя у южных берегов Малой Азии он наголову разбил вновь собравшиеся сухопутные и морские силы персов. В следующем году совершил еще один успешный поход в Херсонес и Фракию.

Кимон был профессиональный военный, человек мало образованный и не слишком искушенный в политике. Он не скрывал своего восхищения военной организацией и образом жизни спартанцев. Вместе с тем богатыми пожертвованиями на украшение города, денежными раздачами, бесплатными обедами для неимущих и простотой общения с народом он старался укрепить свое положение лидера.

Любопытно отметить, что обогащение командующего за счет присвоения военной добычи в это время уже не вызывает возмущения афинян. Ведь прославившийся щедротами Кимон начинал свою карьеру человеком небогатым — он не мог выплатить штраф, наложенный на Мильтиада, своего отца. Плутарх по этому поводу замечает, как само собой разумеющееся, что…

"Военные труды Кимона возместились сторицей, и это богатство, по общему мнению, было им добыто с честью — на войне от врагов; еще с большей для себя честью Кимон тратил его на сограждан…". (Кимон, X)

Политика Кимона в отношении остальных участников Делосского союза была направлена на усиление военного превосходства Афин. По свидетельству Плутарха:

"С течением времени союзники, продолжая вносить деньги в союзную казну, стали, вопреки принятым обязательствам, воздерживаться от поставки кораблей и людей и отказались от участия в походах. Теперь, после того, как персы удалились и больше их не тревожили, они не видели никакой нужды в войне и желали жить мирно, занимаясь земледелием…". (Там же, XI)

Первоначально афиняне требовали от союзников соучастия в военных приготовлениях и действиях…

"… Но Кимон, занимая должность стратега, — продолжает Плутарх, — шел по пути совершенно противоположному: силой никого из греков ни к чему не принуждал, а от не желающих отбывать военную службу принимал деньги или порожние суда, предоставляя тем, кого прельщала спокойная жизнь, проводить время за хозяйственными делами и, безрассудно изнеживаясь, превращаться из людей воинственных в мирных земледельцев и торговцев. Афинян же он по очереди сажал многочисленными отрядами на корабли, закалял их в походах и в скором времени сделал их, благодаря денежным средствам, поступавшим от союзников на содержание войска, господами самих плательщиков. Ибо, находясь постоянно в плавании, не выпуская из рук оружия, афиняне, благодаря нежеланию союзников служить, получали в походах военное воспитание и подготовку, а союзники, приучившись бояться афинян и льстить им, незаметно превращались в данников и рабов". (Там же)