О смелой мысли - [31]
Что такое живопись молний — поэтический вымысел или реальный факт, — будет установлено наукой.
Порукой здесь дерзость человеческой мысли, одним взглядом озирающей микроскоп и молнии, ломоносовская жажда «сближения далековатых идей», одинаково плодотворная для науки и поэзии.
Нетрудно стать Ильей-пророком.
Мы расчесываем голову гребешком, и в волосах у нас разыгрывается гроза.
Искорки сверкают, как лилипутские молнии, рассыпается треск, как лилипутский гром, не хватает только проливного дождя.
— Ну, — скажут, — не страшна ваша гроза, не испугает и блоху.
Как сказать!..
Воздухоплаватели надували воздушный шар, а он взял и взорвался.
Где причина?
Шар был шелковый, надували его водородом. Водород слегка просачивался через шелк, смешивался с воздухом, образуя гремучую смесь. Эта смесь невидимо окружала шар тонкой газовой оболочкой. Маленькой искры было достаточно, чтобы грянул взрыв.
Воздухоплаватели это знали и соблюдали строжайшие предосторожности.
И все-таки шар не уберегли.
Когда шар надувался, шелковые складки расправлялись, сетка шуршала по оболочке, терлась о шелк, как о волосы гребешок.
Разразилась лилипутская гроза, и гремучая смесь взорвалась.
На заводах приводные ремни трутся о шкивы, и в сухих, теплых цехах на них щелкают искры длиною с ноготь.
Страшно даже подумать, что бы тут было, если бы в цехе оказалась взрывчатая пыль.
Значит, не так уж она безопасна, эта лилипутская гроза.
Люди сами иной раз не ведают, что творят.
Человек гладит кошку и не знает, что ведет радиопередачу — посылает в пространство радиосигналы через радиостанцию из кошачьего меха.
Когда гладят кошку, шерсть ее заряжается электричеством и в густом мехе проскакивают маленькие голубые искры. Всякая электрическая искра вместе со вспышкой света вызывает в пространстве всплеск радиоволн.
Ничего необычного в этом нет. Мы привыкли к запутанным снастям антенн, к тихому свету радиоламп внутри радиоаппаратов и подчас забываем, что радио родилось из искры. Первые радиопередатчики были искровыми, первый радиоприемник, построенный великим русским изобретателем Александром Поповым, принимал сигналы исполинской искры — молнии.
Радиосигналы искр слышны в радиоприемниках, как шорох, треск.
Люди, сами того не замечая, каждым своим движением порождают шум: стучат, скрипят дверьми, шаркают подошвами. Несмолкаемый гул стоит в городах, затихая только ночью. И тогда, в ночной тишине, становятся слышными гудки далеких паровозов, смутный шум проходящих вдали поездов.
Точно так, незаметно для себя, в повседневной своей работе поднимают люди в эфире радиошум. Шумят тысячи «диких» искровых радиопередатчиков, возникающих то там, то сям под руками людей. Сверкнули искорки в штепселе электроплитки — вот вам радиопередатчик, улетает в пространство радиощелчок.
Вспыхнула искра у трамвайной дуги — это уже мощная радиостанция, улетает в пространство оглушительный радиотреск.
Мечется искра у молоточка электрического звонка — кажется, будто завел свою песню в эфире радиосверчок.
Вспышки электросварки, дуги прожекторов, искры в моторчике зубоврачебной машины — все скрежещет, шипит, трещит.
Несмолкаемый радиошум стоит в эфире, затихая только к ночи. И тогда в наступившей тишине из-за тридевяти земель долетают тихие голоса невесть каких далеких радиостанций. А пока не умолкнет радиошум, разговаривать по радио трудно, как вести разговор в комнате, в которой шумят.
Пассажиры в самолете надсаживаются из последних сил, чтобы перекричать рев мотора.
Но и радиоразговор вести с самолета не легче.
Попробуйте поговорить, если в каждом цилиндре мотора потрескивают искры, если каждый цилиндр — это искровая радиостанция. Шестнадцать цилиндров — шестнадцать радиостанций в одном моторе работают наперебой, подымая в эфире радиорокот, нестерпимый, как моторный рев.
Придется поставить на аэродроме мощную радиостанцию, чтобы перекричать эту радиошумиху.
Моторостроители ломают голову над конструкциями глушителей; эта же забота гложет и радистов: как бы заглушить радиошум?
Объявляются охотники за искрами.
Они обшаривают вдоль и поперек все электрохозяйство самолета в поисках всего, что искрит. Они выслеживают искру за искрой и, пускаясь на разные хитрости, стараются их погасить.
Не всюду это возможно, особенно в моторе.
Искры в цилиндрах подгоняют мотор, как нервные толчки подгоняют сердце. Без искры мотор не пойдет.
Тут приходится действовать иначе. На запальные свечи надевают железные колпачки, на провода натягивают железные чулки, похожие на рыцарскую кольчугу. Броня непрозрачна для радиоволн, как глухой железный колпак непрозрачен для света.
Заглушить мотор — это еще полдела. Самое трудное остается впереди. Кругом аэродрома десятки «диких» радиопередатчиков — в домах, на фабриках, на заводах. Они много слабее радиостанции самолета, но зато шумят под самым ухом, а самолет летит далеко, и его радиостанция слышна не громче комариного писка.
Снова направляются по следам искр неутомимые радиоследопыты. На груди у них специальные приборы — радиопеленгаторы. Это радиоприемники с особой антенной. Радиосигналы в них слышнее всего, когда антенна направлена прямо на радиопередатчик.
