О смелом всаднике (Гайдар) - [12]

Вор полез в свой карман и вынул коричневую маленькую книжку.

— Паспорта у меня с собой нет, — сказал он смущенно, — а только есть членский билет Союза советских писателей. Сам я тоже писатель и зовут меня Аркадий Гайдар.

— Знаем мы таких писателей! — первой закричала злая старушка.

И следом за ней все закричали тоже.

Среди шума и гама не кричал и не волновался только один пострадавший юноша с книжками.

— Кто вы такой и что у вас украли, товарищ? — ласковым, добрым голосом спросил у него милиционер.

Юноша покраснел и ответил, что со стороны жулика тут произошла досадная ошибка.

— Сам я приезжий, — сказал юноша, — и вчера стал студентом первого курса Первого медицинского института. Свои деньги я уже сам истратил, а стипендию еще не получил.

— Капиталиста нашел, жулик! — злобно сказала старушка, а милиционер укоризненно покачал головой и предложил юноше все-таки посмотреть, не вытащены ли у него документы или еще какие-нибудь ценности.

Юноша добросовестно вывернул карманы, и у всех на глазах на мостовую медленно упала смятая пятидесятирублевая бумажка.

— Это не мои деньги, у меня не было денег, — сказал юноша.

И в толпе произошло замешательство. Все стали смотреть на жулика-писателя, но он молчал, глядел в землю и мял в руках свою шапку-кубанку.

Стар и опытен был постовой милиционер. Много он видел на своей долгой и трудной службе, но такого жулика, который бы лазил в пустые чужие карманы и оставлял там деньги, ему видеть не приходилось.

Еще раз милиционер поднял руку и, когда наступила необыкновенная тишина, сказал, что за отсутствием состава преступления он с большим удовольствием освобождает товарища писателя и просит разойтись по домам свидетелей и очевидцев.

Все стали тихо расходиться, каждый по-своему обдумывая и понимая происшествие. Хотел было уйти и писатель Аркадий Гайдар, но злая старушка успела ухватить его за рукав, и он остановился.

Возле бульварной решетки старушка присела на ступеньку, развязала свой полосатый тиковый мешок, достала и подала Гайдару большое румяное яблоко.

— Бери, добрый человек, — сказала злая старушка. — Бери, яблоко большущее, я его потихоньку тебе в карман не всуну, ты все равно заметишь.

★

Кольцо

Не помню, откуда попало ко мне старинное серебряное кольцо.

Кольцо у меня увидел Аркадий Гайдар и долго рассматривал замысловатую резьбу на камне.

Крутые узоры оправы были обсажены потемневшей зеленой бирюзой, массивный чеканный ободок кольца облегал их плотно и строго. Так когда-то ковали и украшали панцири, годные для боя и приятные глазу.

Гайдару понравилось кольцо, он взял его и надел на палец.

Когда мы собрались уезжать по каким-то своим городским делам, Гайдар не снял кольца. Был у нас с ним неписаный договор дружбы. Взял — значит, нужно. Зачем, для чего и надолго ли, спрашивать не полагалось.

Вышло так, что к концу дня, после долгих разъездов по городу, у нас кончились папиросы. Почти у самого дома Гайдара, на Садовой, мы попросили шофера остановиться. Гайдар вышел из машины и пошел к ларьку.

Возле ларька стояли двое мальчишек. Один из них увидел кольцо на руке Гайдара, толкнул другого, и они с интересом стали разглядывать тяжелый перстень.

— Нравится? — спросил Гайдар.

— Нравится, — неуверенно ответил один из мальчуганов.

— Хочешь, дам поносить? — спросил Гайдар.

Мальчишки молчали.

— Только это кольцо не простое, — сказал Гайдар, — а волшебное. И, если вы его мне не отдадите через сорок восемь часов, как бы чего не случилось. Большое может случиться со мной несчастье…

Он снял кольцо и сунул его в руки одному из мальчиков.

Папиросы были куплены. Гайдар прыгнул в машину, и она быстро сорвалась с места.

Мне стало жаль кольца. Я обернулся. Мальчишки бежали за нами и что-то кричали. Но дорогу им пересек большой, тяжелый грузовик, а наш автомобиль свернул в переулок.

— Жалко? — насмешливо сказал Гайдар, заметив мое грустное лицо. — Не печалься, отдадут… А если и не отдадут…

Он задумался.

Через два дня Гайдар позвонил мне по телефону.

— Если можешь, приезжай, — сказал он. — Худо мне.

Я приехал. Гайдар ходил по комнате из угла в угол, и, когда я спросил его, в чем дело, он сказал грустно и тихо:

— Сорок восемь часов прошло — мальчишек нет, и твое кольцо, наверно, пропало.

Мы долго сидели у Гайдара. То и дело он срывался с места, подходил к окну, выглядывал во двор, смотрел на часы.

— Пятьдесят один час, пятьдесят два часа, пятьдесят три… — считал он.

Я проклинал и кольцо и себя. Я понимал состояние Гайдара. В конце концов, у меня стало меньше только одной серебряной безделушкой. Гайдар потерял больше.

— Чудак! — говорил я. — Кто тебя? Сам себя… Ну потерял игрушку, ну поплачь. Как тебе не стыдно! Как маленький!

Гайдар ответил медленно, все так же неотрывно глядя в окно:

— Это не игрушка. Это рассказ. С началом, с серединой и с хорошим концом. Только мы с тобой этого конца еще не знаем…

Я старался не вспоминать о кольце. Но он помнил и много дней был задумчив и печален.

Однажды мы снова подъезжали с ним к дому. Светофор заставил нашу машину остановиться у того же самого папиросного ларька, возле которого произошла эта несчастная история. Потом зажегся зеленый свет, передние машины тронулись, мы проехали почти последними.