О себе самом и о епископах - [10]
учиться флейте и в игре на ней соревноваться?
560 Слыхано ли было когда-либо о каком-нибудь искусном художнике,
который бы не смешивал множество видов красок[92]?
Кто ораторствовал или же исцелял недуги
прежде нежели изучил искусство произнесения речей или характер болезней?
Сколь малого бы стоили искусства,
565 если, только захотев, можно было бы тотчас овладеть ими!
Но довольно всего лишь приказа, и предстоятель
в один миг оказывается полным совершенством[93]!
Это тот самый случай, когда говорят: «Сказано — сделано».
Христос приказывает, и тварь — тут как тут!
570 Впрочем, об этом молчу. Но как же ты можешь, взирая сверху вниз
на того, кто остается служителем Божиим,
раздуваться от спеси и стремиться к власти престола,
вместо того, чтобы, пребывая на нем, содрогаться и трепетать
от мысли, что ты пасешь волов, которые лучше своего волопаса?
575 Рассмотри это вот каким способом, — если у тебя есть время хотя бы бросить на это взгляд:
этот человек спал на земле и пропитался пылью,
изнурял плоть в бдениях,
{151} псалмопениях и денно-нощном [молитвенном] стоянии,
изгоняя свой ум от праха к горнему[94]
580 (в самом деле, зачем нужно нести во гроб весь свой прах[95]
и быть для червей более обильной пищей,
которая их рождает и рождающихся питает?),
потоками слез смыл пятна [грехов],
если у него где и было какое-нибудь хоть маленькое пятнышко от брызг,
585 которые пачкают даже мудреца в жизненной грязи.
Он запечатлен досточтимыми отметинами плоти,
иссушенной молитвой и многими трудами
(которыми прародительское вкушение[96] истерзало меня,
обратив к земле, матери-кормилице),
590 холодом, голодом и убогими лохмотьями
(поскольку он желал облечься в нетление).
И ненасытность чрева он обуздал малостью
пищи, каждодневно помышляя о смерти,
ибо он знает, что единственная пища ангелов — Бог.
595 Сейчас он беден, хотя некогда был весьма богат,
но возлюбил изгнание и плывет налегке,
бросив всю свою кладь бедным (а не в море)[97].
Он убежал из городов, от шума толпы
И от бури, которая переворачивает все, что застигает,
600 для того чтобы согласовать с Богом красоту ума,
войдя в общение с божественными сущностями один на один[98].
Свое прекрасное тело (как же не назвать прекрасным
то, что благородного происхождения?) он оправил в «жемчуг» —
тайное украшение железных вериг.
605 Он утеснил себя, не сделавшего никакой несправедливости
(чтобы никогда не допустить бесчинства, если он будет свободен),
и укротил в себе вводящее в заблуждение чувство.
Ему Дух явил глубину Писания,
опровергнув то, что запечатлелось в сознании большинства.
610 Расскажи мне и ты о своих благах:
о доме, о раздраженной жене, о донимающих детях,
{153} об имуществе, о дворецких, о сборщиках податей, криках, судах:
все полно тревог и забот.
Стол блистает яствами
615 благодаря ухищрениям поваров, искусных в смешении того,
что земля и море приносят желудку
(в каковое ум погружается и не имеет более должной широты[99]),
полон благовоний, смеха, песен в сопровождении флейты,
зовущих ударять в кимвалы и притопывать ногами.
620 А других захлестывает врожденная похотливость:
одержимые страстью, распаленные, воспламеняемые
женщинами, молодые, с позволения сказать, женихи,
еще не имевшие брачного ложа;
или те, которые сожительствуют вне брака со своими любовницами, еще
625 прежде, нежели их щеки покроются мужским украшением —
бородой, совершенные юнцы
не только телом, но еще более характером;
или те, что полны грехов давних дней;
затем те, которые суть покровители чад не по плоти,
630 рождаемых бесплотным Духом:
научившись поклоняться страстям, которым они предавались,
они становятся покровителями собственных грехов в чужих пороках
и позволяют другим ту же распущенность, какую позволяли себе.
Вот таковы они. Может быть, они и сделались бы лучше,
635 но им мешают престолы,
ибо власть делает безумца еще хуже.
Воздержный же, претерпевая бесчестье, стоит
с опущенной головой, устремляясь к одному только Богу,
довольствуясь уделом ученика, хотя его учеником недостоин
640 быть его нынешний учитель, —
если только власть над кем-то понимается не в смысле местоположения.
Настолько среди нас силен завистник[100]!
Так он хитроумно измышляет лукавства, которые бьют точно в цель,
{155} когда хочет поразить какой-либо народ или город,
645 кроме тех, которыми он искушает каждого, и
делает из такого предстоятеля свод законов лукавства.
И тогда перед нами медь, облеченная в золото
или хамелеон, меняющий цвет кожи:
борода, смиренный нрав, поникшая глава,
650 немногословие, все облачение верующего,
величавая поступь, мудрость во всем, кроме разума…
Но первое из первых его нынешних благ —
достопочитаемый ефод или облачение Самуила;
есть смиренное ложе, даже без покрывала;
655 на голове — [длинные волосы] — украшение дев,
перевязанные льняной нитью и помещенное в чехол —
все это суть видимые признаки молитвы.
Как не разразиться речами, мне несвойственными?
Не могу не сказать несколько слов, вызванных гневом:
660 удержи либо распущенность, либо волосы!
Почему ты хочешь одновременно обладать тем, что не твое, и тем, что твое?
Одно дело — границы Мисийцев и Фригийцев[101],
другое — воды Мерры[102]
«Полное собрание творений святых отцов Церкви и церковных писателей» открывают два тома Творений святителя Григория Богослова. В первый том вошли знаменитые 45 Слов святителя, создавшие ему немеркнущую славу не только знаменитого подвижника Православной Церкви, но и великого богослова, прославленного церковного писателя и блестящего оратора. Эти произведения представляют лучшее, что создал Свт. Григорий на ниве церковного богословия. В них отразилась вся сила таланта святителя. Написанные по различным поводам и в разные периоды жизни Св. Григория, они открывают нашему духовному взору возвышенную красоту богословских умозрений, талант полемиста и защитника церковного учения от еретиков, наблюдательного бытописца, дающего важные исторические сведения о своей эпохе, событиях и лицах своего времени.
Второй том «Полного собрания творений святых отцов Церкви и церковных писателей» составили стихотворения и письма свт. Григория Богослова. Тематика 408 представленных здесь стихотворений святого отца касается как богословской догматики, христианской нравственности и истории бурных событий церковной жизни IV века, так иногда и непростых личных и церковных взаимоотношений Назианзского богослова со своими современниками. Что особенно ценно, в своих стихах свт. Григорий предстает перед нами и как страдающий человек и раскрывает нам в своих строфах мир собственных переживаний.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сегодня многие христиане сражаются с серьезными сомнениями, касающимися их веры и их церкви. Это касается и христиан – адвентистов седьмого дня, в особенности в западном мире. Многие оставляют свою церковь или же оказываются «на грани» того, что они уйдут из церкви. Эти люди пытаются решить, что они сделают: тоже уйдут или найдут мужество остаться. Книга, которую вы держите, написана для таких людей.
Верстка Минеи Праздничной выполнена с сентября месяца и праздника Начала индикта по август и Усекновения честныя главы Иоанна Предтечи. Даты подаем по старому и (новому) стилю. * * * Данная электронная версия Минеи Праздничной полностью сверена с бумажной версией. Выполнена разметка текста для удобочитаемости; выделено различные образы слова МИР: мир (состояние без войны), мíр (вселенная, община), мν́ро (благовонное масло).
Богословско-литературное наследие Леонтия Византийского, знаменитого богослова и полемиста VI века, до сих пор остается недостаточно изученным в России, между тем как на Западе в XIX–XX вв. ему были посвящены десятки исследований. Современному российскому читателю известны, пожалуй, лишь краткие упоминания о Леонтии в трудах протоиерея Георгия Флоровского и протопресвитера Иоанна Мейендорфа. До сих пор нет полного русского перевода ни одного трактата Леонтия Византийского... Не претендуя на полноту и окончательность, предлагаемый ныне сборник исследований призван дать современному российскому читателю необходимые сведения о составе «Леонтиевского корпуса» (Corpus Leontianum), его предполагаемом авторстве, структуре и содержании входящих в него богословских трудов. *** Редакционный совет Центра библейско-патрологических исследований (программа поддержки молодых ученых ВПМД) Отдела по делам молодежи Русской Православной Церкви: Иерей Сергий Шастин (настоятель Крутицкого Патриаршего Подворья, Председатель Всероссийского православного молодежного движения и Братства Православных Следопытов) Диакон Михаил Першин (директор центра, заведующий информационно-издательским сектором Отдела по делам молодежи Русской Православной Церкви) Иерей Сергий Осипов (технический редактор) Проф.
Впервые я познакомился со Спердженом, купив его книжку в букинистическом магазине в Ливерпуле в 1950 году, хотя после этого потребовалось еще несколько лет, чтобы я по-настоящему узнал его. На моей книжной полке стояли несколько его книг, и мне, тогда еще молодому христианину, нравилась горячая вера их автора, но по большей части я все же воспринимал Сперджена как чудо-проповедника чуждой мне викторианской эпохи. Тогда я был согласен с одним современным писателем, сказавшим, что «в век скучных английских проповедей Сперджен говорил захватывающим, богатым, метафорическим языком». К трудам Сперджена я относился как к обычным современным христианским книгам с евангельским содержанием, разве что их было слишком много.
Творения святителя Иоанна Златоуста с древности были любимым чтением жаждущих премудрости православных христиан, не утратили они своей актуальности и сегодня. В этом сборнике помещены выдержки из творений святителя по самым разным темам: о любви к Богу и ближнему, о добродетелях и страстях, об отношениях в семье и воспитании детей. Книга рассчитана на самый широкий круг читателей.
Протоиерей Георгий Флоренский (3893—1979) — русский православный богослов, философ и историк, автор трудов по патристике, богословию, истории русского религиозного сознания. Его книги «Восточные отцы IV века», «Византийские отцы V—VIII веков» и «Пути русского богословия» — итог многолетней работы над полной историей православного Предания, начиная с раннего христианства и заканчивая нашей эпохой. В книге «Византийские отцы V—VIII веков» автор с исчерпывающей глубиной исследует нравственные начала веры, ярко выраженные в судьбах великих учителей и отцов Церкви V—VIII веков.Текст приводится по изданию: Г.