О сапожнике Матоуше и его друзьях - [26]

Шрифт
Интервал

«Два двухгрошевика — это будет двенадцать крейцеров, — подсчитывал он про себя. — Если купить два пряника, то на это уйдет четыре крейцера, и останется один двухгрошевик и два крейцера».

Торговки снова спокойно сидели у своих ларьков с булками, сельдереем, луком, чесноком и другими божьими дарами и судачили о случившемся. Бенда купил пряников и направился прямо домой.

«Один пряник съем, другой понесу маме», — сказал он себе и принялся есть. Расправившись с первым, он почувствовал искушение взяться за второй, торчавший из-за пазухи. «Только кусочек», — решил он и откусил. Но тут в нем пробудилась совесть и так его уколола, что он поскорее засунул остаток пряника в карман. Всю дорогу мальчик боролся с искушением. История умалчивает о том, кто победил: пряник в кармане или мама дома.


Отряд двигался по направлению к Турнову, и чем дальше удалялся он от своей деревни, тем опасливее глядели на гвардейцев местные жители.

— Горцы рвутся к Праге! — говорили они в страхе.

Хозяйки тряслись за своих кур, цыплят, гусей; хозяева — за свои запасы. Гвардейцы казались им ринувшимися с гор дикарями, никто не хотел ничего продавать им даже за деньги.

Солнце зашло. Отряд расположился лагерем примерно в миле от Бакова, на поляне у шоссе. Развели огонь и стали доедать хлеб с творогом, что захватили с собой из дому в карманах и ранцах. У некоторых были еще и оладьи.

— Матоуш, — послышался голос старого Бабеца после скромного ужина, — а я бы еще что-нибудь съел.

— Да ведь вы съели полхлебца.

Несколько минут длилось молчание.

— Матоуш, — зашевелился снова Швейда, — мне бы выпить.

— Здесь рядом ключ.

Оба лежали под раскидистой грушей на краю поля.

— Гм… вода, — угрюмо пробурчал гренадер, и в его памяти вновь ожила та земля, где около горы, что «горит и не сгорает», всегда можно было найти сколько угодно вина.

— Вода, — ворчал старый солдат и, не дождавшись ответа от Матоуша, спросил, показывая на деревню, серевшую невдалеке своими дощатыми крышами: — А ты пошел бы со мной в эту деревню — немножко пошарить у какой-нибудь толстушки?

— Не собираетесь ли вы забраться в каморку к девушкам?

— Там есть и другие каморки…

— А-а… Это куда на ночь запирают уток, гусей, кур и цыплят?

— Ах ты, плут, в самую точку угодил!

— Мне тоже пришло это в голову, когда местные богатеи запирали перед нами ставни и не хотели даже за деньги продать что-нибудь. Но начальник строго-настрого приказал: ни тайком, ни насильно не брать ничего и все оплачивать наличными… Умерьте свои аппетиты.

— Ну, ладно, может быть завтра, — вздохнул Швейда.

— Эй, Матоуш, где ты? — раздался громкий зов.

— Здесь!

— К начальнику!

Матоуш пошел.

— Что прикажете, господин начальник?

— Тебе придется патрулировать в ночном дозоре на дороге к Бакову. Ружье у тебя заряжено?

— У меня военная винтовка, и к ней порядочный запас патронов.

— Следи хорошенько, чтобы на нас не напали врасплох. Если заметишь что-нибудь подозрительное, дай сигнал выстрелом. Ночной караул в лагере во-время разбудит всех.

— Слушаюсь. Разрешите сказать?

— Говори.

— Слышали вы о венгерских гусарах, будто они бегут из Чехии домой, в Венгрию. Они хотят поддержать революцию.

— Да.

— А что мне делать, если я увижу, что они скачут по дороге из Бакова? Говорят, они мчатся как оглашенные, днем и ночью, со всех сторон. Скачут галопом, и каждый будто держит поводья обеими руками, а в зубах палаш, чтобы быть готовым к рубке и не тратить время на вытаскиванье длинной сабли.

— Будем в них стрелять! — хотел было ответить начальник, враг всех венгров, но подавил эту мысль и созвал лагерь на совещание.

— Что нам делать, если мы встретим на пути гусар?

В сердце старого Швейды зашевелилась старая неприязнь бывшего пехотинца и гренадера к кавалеристам. Он вспомнил, сколько у них было стычек в трактирах с драгунами и гусарами и сколько ему пришлось вытерпеть от них. На бедре у него до сих пор длинный шрам от палаша, и в сырую погоду он начинает ныть.

И Швейда сразу решил:

— Перестрелять их! Перестрелять!

— У вас же нет ружья! — рассмеялись вокруг.

Но Швейду не так легко было унять.

— Этого хватит против паршивых кавалеристов! — хвастался он, сжимая в руке пику и рассекая ею воздух, чтобы показать, как пехотинцы сражаются штыком против кавалеристов. — Ну, а пика годится для этого дела не хуже штыка.

— Ваша пика немного заржавела, — ухмыльнулся Матоуш, а вместе с ним и все стоявшие кругом.

— Вчера я ее отточил, и если вы от меня не отстанете, я попробую на ваших спинах, как она колет.

Швейда рассердился и стал осыпать противников едкой бранью.

— Тише, — приказал капитан, — нужно скорее закончить совещание. Гусары в любой миг могут показаться на дороге.

Гвардейцы подчинились и стали обсуждать вопрос дальше, но единодушия не было. Матоуш вспыхнул, — горючего в нем было хоть отбавляй. В нем горела революционная страсть.

— Мы идем против Виндишгреца, а не против венгров, — возбужденно кричал он. — Они хотят того же, что и мы, и, пожалуй, лучше всего было бы соединиться с этими гусарами, в случае если солдаты нападут на наш отряд.

Матоуш говорил горячо. Ему хотелось зажечь своих товарищей таким же огнем, каким горел он сам. Он готов был зажечь весь мир. Уже и так, как он читал в газетах, повсюду тлеют искры, скоро они вспыхнут ярким огнем. Когда же сапожник говорил о мадьярах, то наряду с революционным жаром в нем оживало воспоминание и о венгерском вине и шпике, и губы невольно шептали: «салона» и «бор».


Рекомендуем почитать

Пара шелковых чулок

Ничто так не меняет женщину, как пара шелковых чулок.


Вдали от безумной толпы

В 2015 году один из авторов знаменитой «Догмы 95» Томас Винтерберг представил на суд зрителя свою новую картину. Экранизация знаменитого романа Томаса Харди стала одним из главных кинособытий года.В основе сюжета – судьба Батшебы Эвердин. Молодая, сильная женщина независимого нрава, которая наследует ферму и берет управление ею на себя – это чрезвычайно смелый и неожиданный поступок в мире викторианской Англии, где правят мужчины. Но у женщин есть куда более сильное оружие – красота. Роковая дама разрушает жизни всех, кто приближается к ней, затягивая события в гордиев узел, разрубить который можно лишь ценой чудовищной трагедии.Несмотря на несомненное мастерство Томаса Винтерберга, фильм не может передать и половины того, что описано в романе.


Госпожа Женни Трайбель, или «Сердце сердцу весть подает»

Романы и повести Фонтане заключают в себе реалистическую историю немецкого общества в десятилетия, последовавшие за объединением Германии. Скептически и настороженно наблюдает писатель за быстрым изменением облика империи. Почти все произведения посвящены теме конфликта личности и общества.


Приключение Стася

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Воображаемые жизни

В третий том собрания сочинений видного французского писателя-символиста Марселя Швоба (1867–1905) вошла книга «Воображаемые жизни» — одно из наиболее совершенных творений писателя. Книгу сопровождают иллюстрации Ж. Барбье из издания 1929 г., считающегося шедевром книжной графики. Произведения Швоба, мастера призрачных видений и эрудированного гротеска, предшественника сюрреалистов и X. Л. Борхеса, долгие годы практически не издавались на русском языке, и настоящее собрание является первым значимым изданием с дореволюционных времен.