О Пушкине: Страницы жизни поэта. Воспоминания современников - [23]
На седьмом году Пушкин сделался развязнее и прежняя неповоротливость перешла даже в резвость и шаловливость. Няню и бабушку сменили гувернёры и учители. Кроме Александра Ивановича Беликова[104] и ещё другого священника, обучавших Закону Божию и отчасти другим наукам, все остальные наставники были иностранцы, наполнявшие в то время Россию, благодаря революции и неразборчивости русских дворян. Первым воспитателем был французский эмигрант, граф Монфор, музыкант и живописец; потом некто Русло, хорошо писавший французские стихи; далее Шёдель и пр. Немецкому языку, которого сызмала не любил Пушкин, учила какая-то г-жа Лорж, сама плохо знавшая по-немецки; английскому гувернантка Белли. Был и ещё учитель немец, по фамилии Шиллер, обучавший и русскому языку. Учение шло довольно беспорядочно, вследствие частой смены преподавателей. Дети, брат и сестра, разумеется, и читали, и писали, и между собою разговаривали по-французски. Французский язык от беспрерывного упражнения и в классах, и в гостиной, и в разговорах между собою усвоен был отлично, и впоследствии Пушкин владел им как своим родным Знаменитый граф Алексей Сен-При говорил, что слог французских писем Пушкина сделал бы честь любому французскому писателю. По-итальянски Пушкин выучился также ещё в детстве: отец его и дядя отлично знали этот язык.
Но и во второй период своего детства Пушкин имел возможность питаться впечатлениями родной природы, слышать говор простого народа. Бабушка Марья Алексеевна купила себе, в 1806 году, у генеральши Тиньковой небольшое сельцо Захарово, и вся семья ежегодно стала ездить туда на летнее время. Захарово[105] лежит верстах в 40 от Москвы, несколько вправо от Можайской дороги. Оно не отличается особенно хорошим местоположением, но в нём можно иметь все удовольствия деревенской жизни. Недалеко от усадьбы берёзовая роща, в которой обыкновенно при хорошей погоде обедывали и пили чай. Дальше сад и пруд с огромною липою, у которой любил играть Пушкин. В сельце раздавались русские песни; Пушкин имел случай видеть народные праздники, хороводы. Как любил он эту деревню, видно из того, что уже в 1830 году, осенью, перед своею свадьбою, он нарочно ездил туда и, как бы прощаясь с молодостью, осматривал все места, ему памятные, и заходил в избу к дочери своей няни. В Захарове нет церкви, и жители его ходят молиться в близлежащее богатое село Вязёму[106], вотчину князей Голицыных, замечательную в историческом отношении: тамошняя церковь с оригинальною колокольнею выстроена при царе Борисе, и пруд вырыт по его повелению. Имя Бориса Годунова рано могло остановить внимание будущего поэта.— Вспоминая об этой деревенской жизни, Пушкин рассказывал одному из друзей своих[107] следующий анекдот. В Захарове жила у них в доме одна дальняя родственница, молодая, помешанная девушка, помещавшаяся в особой комнате. Говорили и думали, что её можно вылечить испугом. Раз ребёнок Пушкин ушёл в рощу, где любил гулять: расхаживал, воображал себя богатырём, и палкою сбивал верхушки и головки растений. Возвращаясь домой, видит он на дворе свою сумасшедшую родственницу, в белом платье, растрёпанную встревоженную. «Mon frère, on me prend pour un incendié[108]»,— кричит она ему. Дело в том, что для испуга в окно её комнаты провели кишку пожарной трубы. Тотчас догадавшись, Пушкин спокойно и с любезностью начал уверять её, что она напрасно так думает, что её сочли не за пожар, а за цветок, что цветы также из трубы поливают.
В этот ранний период жизни, от 1806 по 1811 год, зачалась в Пушкине его поэзия. Впоследствии он любил вспоминать это первое пробуждение своего таланта. Послушаем его самого и приведём стихотворение Музу:
(IV, 203)
Или в Послании к Дельвигу:
(III, 127)
Без сомнения, это было высшее наитие; ибо Пушкин родился поэтом. Но мы обязаны указать на внешние обстоятельства, которые так рано разбудили в нём поэзию. Вся семья его любила словесность. Отец и мать часто читали детям вслух разные занимательные книги, и первый особенно любил читать комедии Мольера.
Декламация, чтение своих и чужих стихов было страстью его дяди, известного Василия Львовича. Другие родственники также, по тогдашнему выражению, упражнялись в словесности: Алексей Михайлович Пушкин[109] переводил Мольера. Александр Юрьевич Пушкин писал стихи. В доме Пушкиных чтения и декламация не умолкали. Там постоянно собирались лучшие московские литераторы. Дмитриев
«Родился 1-го Октября 1829 года в сельце Королевщине, в 2-х верстах от нынешней большой железнодорожной станции Грязи. Название Королевщина, должно быть, происходит от поселившегося там какого-нибудь Корела или, может быть, первоначальный поселенец носил прозвище Короля.Королевщина лежит на речке Байгора, которая неподалеку впадает в довольно большую речку Матыру, а эта – в реку Воронеж, приток Дона. Байгора обильна рыбою. Бывало маменька прикажет старику Прокофию после вечернего чая наловить рыбы, и он перед ужином приносит целое ведро ея; маменька при себе велит откинуть мелкую рыбу, а чудесные окуни, ерши, караси идут на ужин».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно назвать книгой века и в прямом смысле слова: она охватывает почти весь двадцатый век. Эта книга, написанная на документальной основе, впервые открывает для русскоязычных читателей неизвестные им страницы ушедшего двадцатого столетия, развенчивает мифы и легенды, казавшиеся незыблемыми и неоспоримыми еще со школьной скамьи. Эта книга свела под одной обложкой Запад и Восток, евреев и антисемитов, палачей и жертв, идеалистов, провокаторов и авантюристов. Эту книгу не читаешь, а проглатываешь, не замечая времени и все глубже погружаясь в невероятную жизнь ее героев. И наконец, эта книга показывает, насколько справедлив афоризм «Ищите женщину!».
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.