О психологии восточных религий и философий - [60]
Я с максимальной непосредственностью и честностью показал на этом примере, как я поступаю с гаданием в конкретном случае. Само собой разумеется, что мое поведение несколько изменяется вместе с задаваемым вопросом. Если, к примеру, кто-то оказывается в некоторой неясной ситуации, то при известных обстоятельствах он сам может стать субъектом высказывания, или если речь идет об отношении к другому человеку, то субъектом высказывания может выступать этот человек; его же можно сделать таковым при помощи специальной постановки вопроса. Это, однако, зависит от нашего желания не полностью, а лишь в той степени, в которой именно отношения к ближним зависят от них отнюдь не всегда или только в общем и целом, но весьма часто почти исключительно от нас самих, даже если это обстоятельство нами не осознается. Поэтому в последнем случае можно испытать потрясение из-за того, что вопреки ожиданиям человек в ходе гадания сам оказывается действующим субъектом, о чем текст иногда сообщает в недвусмысленной форме. Может случиться и так, что кто-то переоценивает известную ситуацию, считая ее чрезвычайно важной, а оракул придерживается совсем иной точки зрения на этот счет, обращая внимание на какой-то другой, неожиданный, но все же актуальный аспект вопроса. Такие случаи способны вызвать искушение счесть высказывание оракула ошибочным. Конфуцию лишь однажды пришлось получить неподходящий оракул, а именно гексаграмму 22: Bi, "прелесть", исключительно эстетический знак. Тут на память приходит совет, полученный Сократом от даймона: "Тебе следует больше заниматься музыкой", после чего он занялся игрой на флейте. Конфуций и Сократ оспаривали друг у друга первенство по части рациональности и педагогики, но вряд ли стали бы заниматься тщательным уходом за "бородкой клинышком", как советует вторая линия этой гексаграммы. Разуму и педагогике часто, к сожалению, недостает этой "прелести", а потому в данном случае оракул не так уж и неправ.
Вернемся, однако, к нашей гексаграмме! Хотя, как показано, "И Цзин" не только сам согласен с моим намерением написать предисловие, но даже подчеркивает свой оптимизм в этом отношении, это еще не значит, что успех у публики, на который может рассчитывать "И Цзин", заранее обеспечен. Поскольку в нашей гексаграмме имеются две усиленные девяткой линии ян, то мы должны попасть в положение, соответствующее прогнозу, который ставит себе самому "И Цзин". Линии, усиленные шестеркой или девяткой, обладают, по древним представлениям, таким внутренним напряжением, что проявляют склонность превращаться – благодаря энантиодромии – в свою противоположность, т.е. ян переходит в инь и наоборот. Посредством такой трансформации получается гексаграмма 35: Dsin, "прогресс".
Эта гексаграмма говорит о том, кто на подъеме должен претерпеть всякого рода превратности судьбы, и текст повествует, как следует себя при этом вести. В таком положении и находится "И Цзин". Хотя он и восходит "как Солнце" и "просветляется", но "отвергается" и "не находит доверия", хотя и продвигается вперед, но "с печалью". Все же он получает "великое счастье от своей родоначальницы". В этом неясном месте на помощь приходит психология: бабушка или родоначальница в сновидениях и сказках нередко представляет бессознательное, поскольку у мужчин оно характеризуется женскими чертами. Таким образом, когда "И Цзин" не находит понимания у сознания, навстречу ему выходит бессознательное, ибо он в соответствии со своей природой связан с ним даже более тесно, нежели с рационализмом сознания. Бессознательное в сновидениях часто предстает в женском облике, что вероятно случилось и здесь. Женской фигурой могла бы поэтому выступать переводчица миссис Бейнс, окружившая книгу материнской заботой. С точки зрения "И Цзин", это вполне могло бы быть "великим счастьем". Хотя он и предвидит всеобщее одобрение, но боится злоупотребления ("прогресс черепашьими темпами"). Однако "приобретения и потери" не будут "приняты им близко к сердцу". Он останется безучастным к партийным страстям успеха и неудачи. Он не навязывается.
Таким образом, "И Цзин" отрешенно относится к своему будущему на американском книжном рынке и высказывается об этом примерно так, как в подобном случае поступает любой разумный человек, представляя себе судьбу столь спорного сочинения. И это предсказание, появившееся в случайной игре падающих монет, настолько осмысленно и по-будничному разумно, что вряд ли возможно придумать более подходящий ответ.
Когда я, сочиняя предисловие, дошел до этого места, мне стало интересно, как "И Цзин" отнесется к новой ситуации, возникшей благодаря моему изложению. Благодаря тому, чту я написал до этого, более ранняя ситуация изменилась в той степени, в какой я подключился к ней моей последовавшей в это время акцией, надеясь в связи с этим услышать о том, что имеет отношение к моему действию. И должен признаться читателю, что когда я обдумывал это предисловие, на душе у меня было как-то нехорошо: ведь, будучи человеком по-научному ответственным, я привык не утверждать ничего такого, чего я не мог бы доказать или по крайней мере представить в приемлемом для рассудка виде. Но если кого-то, например меня, данное обещание обязывает, представить "сборник древних заклинаний" и сделать его хоть сколько-нибудь приемлемым для современной критической публики, ибо сам я субъективно убежден в том, что за этим кроется нечто большее, чем видно снаружи, – то я ощущаю: передо мной стоит не очень-то приятная задача.
Эта книга является последним прижизненным трудом Юнга, а также единственным популярным изложением его теории, адресованным самым широким кругам читателей. Используя метод «аналитической психологии» Юнга, его ближайшие сподвижники и ученики наглядно демонстрируют влияние бессознательного, опосредованное символами, на древние мифы и современное искусство, на научный поиск и человеческую жизнь от младенчества до старости.
Работы, вошедшие в данную книгу, знаменуют поворотный пункт в истории аналитической психологии, здесь изложены основные положения, на которых зиждется большая часть поздних работ Карла Густава Юнга. Перевод осуществлен по 7 и 18 томам собрания сочинений Юнга, изданного Принстонским университетом.Книга адресована специалистам – психологам, философам, историкам культуры – и всем, кто интересуется вопросами аналитической психологии.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Данный том включает в себя наиболее известные работы «Архетипы коллективного бессознательного», «Концепция коллективного бессознательного» и «Психологические аспекты архетипа матери». В этих работах автор развивает основные положения аналитической психологии, подробно раскрывая перед читателем ключевые понятия своей теории и свой метод в целом.
Рассматривается формирование личности, как своеобразное эволюционирование разума, как следующий, более высокий и более прогрессивный этап его существования. Не заявляя этого дословно, Юнг в своих рассуждениях о личности выделяет главные ее свойства — цельность, зрелость, определенность. Фраза Юнга "Личность как полная реализация целостности нашего существа — недостижимый идеал" отнюдь не противоречит вышесказанному — в природе нет ничего абсолютного.Весьма показательны также рассуждения Юнга о том, что оценочные категории добро-зло совершенно не эквиваленты категориям лучше-хуже.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Слово «самурай» – синоним отважного воина, сражающегося за высокие идеалы и ставящего честь выше своей жизни. Влияние самурайского военного сословия, долгое время первенствующего в Японии, способствовало превращению всего японского народа в «нацию самураев». Новая книга Вольфганга Акунова выходит в серии «Документы и материалы древней и новой истории Суверенного военного ордена Иерусалимского Храма», ибо самурайство – японский аналог христианского рыцарства, архетипом которого стал Орден бедных соратников Христа и Храма Соломонова.
Тридцатилетний опыт преподавания «Божественной комедии» в самых разных аудиториях — от школьных уроков до лекций для домохозяек — воплотился в этой книге, сразу ставшей в Италии бестселлером. Теперь и у русского читателя есть возможность познакомиться с текстами бесед выдающегося итальянского педагога, мыслителя и писателя Франко Нембрини. «Божественная комедия» — не просто бессмертный средневековый шедевр. Это неустаревающий призыв Данте на все века и ко всем поколениям людей, живущих на земле. Призыв следовать тому высокому предназначению, тому исконному желанию истинного блага, которым наделил человека Господь.
Библия учит нас понимать историю как Божественное откровение, как пространство диалога человека и Творца. Как в этой связи осмыслить событие тоталитаризма, отбросившее свою тень на весь XX век? Были ли у него духовные причины? Если сейчас, после краха нацистского и советского режимов, происходит исход в некое посттоталитарное время, то что это значит? Как должно измениться христианство и другие религии? Какое в духовном смысле будущее может ждать Россию и Русскую православную церковь? Что произойдет с иудео-христианскими отношениями после возвращения евреев на Святую Землю? Какое место русской святости в новой духовной реальности? И что такое русская святость сейчас? В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Книга является переработанной и дополненной версией кандидатской диссертации на тему «Анализ мифологической составляющей восточнославянского язычества», которая была защищена автором в 2008 году в Нижегородском государственном педагогическом университете. В книге рассматривается вопрос о сущности такого сложного явления, как восточнославянское язычество, намечаются возможные направления его изучения на современном этапе развития науки, делается попытка реконструкции представлений восточных славян о солярных божествах. Книга делится на два взаимосвязанных блока: теоретико-методологический и историко-этнографический.