О природе вещей - [43]

Да и, по правде сказать, ничего тут мудреного нету

В том, что возможно таким ничтожнейшим тельцам свободно

Тяжестью править такой и у нас поворачивать тело.

Гонит же ветер, при всей своей сущности легкой и тонкой,

Мощный корабль пред собой, как бы ни был он тяжек и грузен;

Только одною рукой его бег направляется быстрый,

Только единственный руль руководит им как угодно.

И, при посредстве колес и лебедок, без всяких усилий

Множество тяжестей кран и ворочает и поднимает.

Ну, а теперь, каким образом сон овевает покоем

Тело, заботы души изгоняя из нашего сердца,

Не многословно тебе объясню, но в стихах сладкозвучных:

Лебедя краткая песнь превосходит тот крик журавлиный,

Что раздается вверху, в облаках, нагоняемых Австром.

Ты же, прошу я, свой слух предоставь мне и ум прозорливый,

Чтобы возможность того не отвергнуть, о чем говорю я,

И не уйти, оттолкнув от сердца правдивые речи,

Будучи сам виноват, что не видишь своих заблуждений.

Сон наступает тогда, когда разбежится по членам

Сила души, и она выгоняется частью наружу,

Частью же, сбившись плотней, в глубину удаляется тела.

Все расслабляются тут и становятся дряблыми члены.

Ибо сомнения нет, что душой возбуждается чувство

В теле у нас, а когда усыпленье его пресекает,

То, безусловно, душа пребывает в смятении наша,

Выгнанной вон из него, но не вся, ибо иначе тело

Вечно б осталось лежать, объятое холодом смерти.

Если ж и части души никакой не осталось бы скрытой

В теле, подобно огню, под кучею скрытому пепла,

Чувство откуда могло оживиться бы в теле внезапно

Так же, как может огонь из потухшего пламени вспыхнуть?

Но обусловлена чем перемена такая, откуда

Может смятенье души и расслабленность тела явиться,

Я объясню, и смотри, чтоб слова я не на ветер бросил.

Прежде всего, стороной наружною всякое тело,

В силу того, что его окружают воздушные токи,

Быть под ударом должно и толчки их испытывать часто.

Вот почему большинство из созданий покрыто снаружи

Шкурою, иль скорлупой, или толстою кожей, иль коркой.

Внутренних также частей у дышащих касается воздух,

Их поражая всегда при вдыхании и выдыханьи.

А потому, что с обеих сторон ударяется тело

И проникают толчки через разные мелкие поры

В тело до самых основ и начальных его элементов,

Мало–помалу оно в разрушение как бы приходит.

Ибо тогда у начал нарушаются их положенья

В теле и духе. Душа изгоняется частью наружу,

Частью, гонимая внутрь, забивается в самые недра,

Частью ж, рассеясь везде по суставам, она не способна

Вместе сплотиться уже и взаимные делать движенья:

К соединению ей преграждает дороги природа.

Так удаляется вглубь, с нарушеньем движения, чувство;

А оттого, что уж нет ничего, чтоб поддерживать тело,

Ослабевает оно, и становятся дряблыми члены;

И опускаются руки и веки, и часто колени

Гнутся бессильно, хотя и лежит усыпленное тело.

Также за пищею сон наступает: ведь то же, что воздух,

Делает пища, когда растекается всюду по жилам.

В сон погружаешься ты наиболее тяжкий в то время,

Как иди сыт, иль устал, ибо тут постигает смятенье

Многое множество тел, потрясенных тяжелой работой.

Это ведет и к тому, что душа забивается частью

Глубже, а вон выходя, она большим потоком стремится

И, разделяясь внутри, дробится гораздо сильнее.

Если же кто–нибудь занят каким–либо делом прилежно,

Иль отдавалися мы чему–нибудь долгое время,

И увлекало наш ум постоянно занятие это,

То и во сне представляется нам, что мы делаем то же:

Стряпчий тяжбы ведет, составляет условия сделок,

Военачальник идет на войну и в сраженья вступает,

Кормчий в вечной борьбе пребывает с морскими ветрами,

Я — продолжаю свой труд и вещей неуклонно природу,

Кажется мне, я ищу и родным языком излагаю.

Да и другие дела и искусства как будто бы часто

Мысли людей, погрузившихся в сон, увлекают обманно.

Если подряд много дней с увлечением играми занят

Был кто–нибудь непрерывно, мы видим, что, большею частью,

Даже когда прекратилось воздействие зрелищ на чувства,

Всё же в уме у него остаются пути, по которым

Призраки тех же вещей туда проникают свободно.

Так в продолжение дней эти самые призраки реют

Перед глазами людей, и они, даже бодрствуя, видят

Точно и пляски опять и движения гибкого тела;

Пение звонких кифар и говора струн голосистых

Звук раздается в ушах, и привычных зрителей видно,

Сцена открыта опять и пестреет блестящим убранством.

Вот до чего велико значение склонностей, вкусов,

Как и привычки к тому постоянному делу, которым

Заняты люди, а кроме людей и животные также.

Можешь ведь ты наблюдать, в самом деле, как быстрые кони,

В сон погрузившись, потеть начинают, дышать учащенно,

Будто упорно скача за пальмою первенства в беге,

Иль, из ограды летя открытой, стремительно мчатся.

Часто охотничьи псы, несмотря на спокойную дрёму,

Вдруг или на ноги вскочат, иль громко внезапно залают,

Нюхают воздух кругом, беспокойно ноздрями поводят,

Будто бы чуют они и по следу рыщут за зверем;

Или, во сне увидав уходящего быстро оленя,

Гонят его наяву, обманный преследуя призрак,

И, лишь очнувшись от сна, прекращают напрасную травлю.

Ласковых племя щенят, к хозяйскому дому привыкших,

То ощетинится вдруг, то хочет с земли приподняться,

Будто бы видят они чужих незнакомые лица.