О природе вещей - [17]

Ибо с обеих сторон они резкой отмечены гранью:

Пламенем жарким с одной, а с другой — леденящим морозом.

Это тебе разъяснив, продолжаю я следовать дальше:

Первоначала вещей, как теперь ты легко убедишься,

Сходные между собой по своим однородным фигурам,

Неисчислимы совсем. Ибо, если положены грани

Разнице в формах, должны похожие первоначала

Или бесчисленны быть, иль материи вся совокупность

Будет конечною, что невозможно, как я доказал уж

В этих стихах, говоря, что материи мелкие тельца

От бесконечных времен совокупность вещей сохраняют

При непрерывных толчках, возникающих всюду в пространстве.

Ибо, хоть реже иных ты встречаешь животных и видишь,

Что плодовитость у них значительно меньше, однако

В странах и землях других, далеко отстоящих отсюда,

Может их много найтись, и число их окажется полным.

Так укажу я тебе, для примера, из четвероногих

На змееруких слонов. Всю Индию крепкой стеною

Множество тысяч столбов ограждает из кости слоновой,

Так что проникнуть туда невозможно: такая там сила

Этих зверей, а у нас лишь изредка можно их встретить.

Но уступлю я тебе и в этом: пускай существует

Вещь средь рожденных вещей лишь одна в своем роде, которой

Нет подобной нигде на всем протяжении мира;

Если, однако, запас материи для зарожденья

Вещи такой бесконечен бы не был, она не могла бы

Ни появиться на свет, ни расти, ни найти себе пищу.

Ведь в самом деле, пускай во вселенной для вещи единой

Будет зиждительных тел число ограничено. Как же,

Где и откуда они и силой какой соберутся

В бездне материи всей и в смешеньи начал инородных?

Нет, я уверен, никак сойтись они вместе не могут;

Но, наподобье того, как при страшных кораблекрушеньях

Мощные моря валы разносят кокоры и банки,

Мачты и реи, носы кораблей и плывущие весла,

Так что везде, по всему побережью, видны вырезные

Кормы разбитых судов, указанья дающие смертным,

Чтобы от козней, и сил, и обманов коварного моря

Прочь убегали они и ему бы не верили, даже

Если лукавая гладь улыбается тихого понта, —

Так, если вздумаешь ты число ограничить известных

Первоначал, то тогда их вечно рассеивать будут,

В стороны врозь разнося, материи розные токи,

Так что они никогда не смогут, сойдясь и сплотившись,

Ни удержаться в связи меж собой, ни расти, умножаясь;

Но ведь на наших глазах происходит и то и другое:

Вещи способны всегда возникать и, возникнув, развиться.

Первоначала вещей, таким образом, всякого рода

Неисчислимы и всё, очевидно, способны восполнить.

Вот почему никогда нельзя смертоносным движеньям

Жизни навек одолеть и ее истребить совершенно.

Но и движенья, что жизнь создают и способствуют росту,

Вечно созданья свои сохранять нерушимо не могут.

Между началами так с переменным успехом в сраженьях

Испоконь века война, начавшися, вечно ведется:

То побеждают порой животворные силы природы,

То побеждает их смерть. Мешается стон похоронный

С жалобным криком детей, впервые увидевших солнце.

Не было ночи такой, ни дня не бывало, ни утра,

Чтобы не слышался плач младенческий, смешанный с воплем

Сопровождающим смерть и мрачный обряд погребальный.

Вот что при этом еще основательно надо запомнить,

Запечатлевши в уме, и всегда принимать во вниманье:

Нет ни одной из вещей, доступных для нашего взора,

Чтобы она из начал состояла вполне однородных;

Нет ничего, что различных семян не являлось бы смесью.

Что же имеет в себе и сил и возможностей больше,

Тем указует на то, что и больше оно заключает

Разного рода начал совершенно различного вида.

Множество, прежде всего, заключает земля изначальных

Тел, из которых ключи, прохладу несущие, вечно

Полнят моря, и таких, из которых огни возникают.

Ибо во многих местах пламенеет зажженная почва,

Самый же страшный огонь извергает свирепая Этна.

Дальше содержит земля и такие тела, из которых

Людям и злаки растит наливные, и рощи густые,

И доставляет ручьи, и листья, и тучные пастьбы

Диким породам зверей, бродящим по горным высотам.

Матери имя богов потому и дают ей великой,

Матери диких зверей и праматери нашего тела.

Греции древней ее премудрые пели поэты

* * *

Будто бы парою львов она правит в своей колеснице,

Этим давая понять, что повисла в воздушном пространстве

Наша земля, что земля опираться на землю не может.

Львов запрягли потому, что и самые дикие дети

Должны пред силой забот материнских покорно склоняться.

Голову ей увенчали венком крепостным, указуя,

Что защищает она города на местах неприступных.

В этом уборе теперь проносят по целому свету,

Ужас вселяя везде, божественной матери образ.

Люди различных племен по старинным священным заветам

«Матерь Идэя» ее именуют и толпы фригийцев

В свиту дают ей затем, что из этого края впервые

Злаки расти на земле, по преданию, начали всюду.

Галлы сопутствуют ей, указание этим давая,

Что, оскорбив божество материнское и непочтенье

Выказав к родшим, никто не должен считаться достойным,

Чтобы на свет порождать поколенья живого потомства.

Бубны тугие гудят в их руках и пустые кимвалы,

Хриплые звуки рогов оглашают окрестности грозно,

Ритмом фригийским сердца возбуждает долбленая флейта;

Свита предносит ножи — необузданной ярости знаки,

Дабы сердца и умы толпы нечестивой повергнуть

В ужас священный и страх перед мощною волей богини.