О природе и языке - [4]
Новые модели, выстроенные на основе этого прозрения, вскоре позволили осуществить анализ нетривиальной дедуктивной глубины, который, благодаря степени своей формальной эксплицитное™, мог делать точные предсказания и потому мог быть подвергнут различного рода эмпирическим испытаниям. Дедуктивная глубина моделей и экспериментальные проверки их основательности — все это входит в число основных ингредиентов, того, что называется «галилеевским стилем», — стиля научного поиска, который укоренился в естественных науках со времени Галилео Галилея (дальнейшее обсуждение этого понятия см. в гл. 2 и 4). Демонстрация того факта, что языковая способность тоже поддается изучению в рамках правил, задаваемых галилеевским стилем, составляет, поэтому, самое существо второй когнитивной революции в изучении языка. Введенный в работах Хомского 1950-х гг., этот подход с тех пор оказывает глубокое и всестороннее влияние на изучение языка и мышления, внося фундаментальный вклад в подъем современной когнитивной науки (помимо указанной литературы и многих других публикаций, см. докторскую диссертацию Хомского (Chomsky 1955, опубликована в 1975 г.; Chomsky 1957) и различные очерки в (FodorandKatz 1964)).
Универсальная грамматика и конкретные грамматики
Современное изучение языка как зеркала мышления вращается вокруг нескольких базовых исследовательских вопросов, наиболее заметными из которых оказались два:
• Что такое знание языка?
• Как оно приобретается?
Первый вопрос оказался решающим для того, чтобы программа заработала. Первые фрагменты порождающей грамматики в 1950-е и 1960-е гг. показали, что, с одной стороны, имплицитное знание языка поддается точному изучению посредством моделей, корни которых уходят в теорию формальных систем, прежде всего, в теорию рекурсивных функций; с другой стороны, они сразу же подчеркнули тот факт, что интуитивное языковое знание, которым обладает каждый носитель языка и которым он или она руководствуется в своем языковом поведении, есть система чрезвычайно сложная и богатая. Каждый носитель языка имплицитно овладевает очень детальной и точной системой формальных процедур составления и интерпретации языковых выражений. Эта система постоянно применяется, автоматически и бессознательно, чтобы производить и понимать новые предложения, что является нормальной характеристикой обыденного использования языка.
Открытие богатства имплицитного знания языка немедленно подняло вопрос о том, как оно приобретается. Как это может быть, чтобы каждый ребенок сумел приобрести такую богатую систему в столь раннем возрасте, по-видимому непреднамеренно и безо всякой необходимости явного обучения? Что более важно, точное изучение фрагментов взрослого знания языка быстро подчеркнуло существование ситуаций «бедности стимула»: взрослое знание языка во многом недостаточно детерминируется языковыми данными, обычно доступными ребенку, которые бы сообразовались с неисчислимыми обобщениями, идущими много дальше тех, на которых безошибочно сходятся носители языка. Для иллюстрации этого момента рассмотрим простой пример. Носители английского языка интуитивно знают, что местоимение he ‘он’ можно понять как относящееся к Джону в (1), но не в (2):
(1)
John said that he was happy
‘Джон сказал, что он счастлив’.
(2)
* Не said that John was happy ‘
‘Он сказал, что Джон счастлив’.
Мы говорим, что «кореферентность» между именем и местоимением возможна в (1), но не в (2) (звездочка в (2) сигнализирует невозможность кореферентности между подчеркнутыми элементами; предложение очевидным образом возможно, если he относится к какому-то другому лицу, упомянутому в предшествующем дискурсном контексте). Дело не в простом линейном предшествовании: существует неограниченное количество английских предложений, в которых местоимение предшествует имени, и где все же кореферентность возможна — свойство, иллюстрирующее субъектные, объектные и посессивные местоимения в следующих предложениях:
(3)
When he plays with his children, John is happy
‘Когда он играет со своими детьми, Джон счастлив’.
(4)
The people who saw him playing with his children said that John was happy
‘Люди, которые видели его играющим со своими детьми, сказали, что Джон был счастлив’.
(5)
His mother said that John was happy
‘Его мать сказала, что Джон счастлив’.
Такое обобщение требует изощренного структурного исчисления. Скажем, что «область действия» элемента А — это та фраза, которая непосредственно содержит А (мы говорим также, что А осуществляет с-командование элементами в своей области действия
