О природе человека - [63]
Людям свойственно брать на себя духовные обязательства, которые считаются абсолютными — до того момента, когда их нарушают. Люди тратят массу сил на создание союзов, сохраняя при этом для себя все пути к отступлению. И поскольку альтруистический импульс очень силен, нам всем очень повезло, что он остается преимущественно «мягким». Если бы он был «жестким», то история могла бы превратиться в чудовищный рассказ о непотизме и расизме, а будущее представлялось бы весьма печальным. Люди буквально стремились бы к тому, чтобы приносить себя в жертву во имя своего рода. К счастью, в нас живет готовность к созданию общественного договора, по ограничениям своим свойственная млекопитающим. И одновременно нам свойственен постоянно обновляющийся, оптимистический цинизм, с помощью которого люди рациональные могут добиться впечатляющих успехов.
И мы возвращаемся в сферу гипертрофии, культурного усиления врожденных человеческих качеств. Малкольм Маггеридж однажды спросил меня: «А как же мать Тереза? Как биология объясняет существование среди нас святых людей?» Мать Тереза как миссионер принимает на себя заботу о беднейших жителях Калькутты. Она подбирает умирающих на улицах, спасает детей, выброшенных в мусорные баки, лечит раны и болезни тех, к кому не хотел прикасаться никто другой. Несмотря на международное признание и множество премий, мать Тереза живет в полной бедности и упорно, тяжко трудится. В книге «Что-то прекрасное для Бога» Маггеридж так пишет о своей встрече с ней в Калькутте:
«Каждый день мать Тереза встречается с Иисусом. Сначала на мессе, в которой она черпает уверенность и силу. Затем в каждой нуждающейся, страдающей душе, которой она несет облегчение. Это один и тот же Иисус — и у алтаря, и на улицах. Одно не может существовать без другого»>{173}.
Может ли культура изменить человеческое поведение с тем, чтобы приблизиться к альтруистическому совершенству? Можно ли прикоснуться к какому-то волшебному талисману или воспользоваться скиннеровой технологией, чтобы создать расу святых? Ответ очень прост: нет. Давайте вспомним слова Иисуса, которые приводятся в Евангелии от Марка: «И сказал им: идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари. Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет»>{174}. Здесь кроется главная суть религиозного альтруизма. Практически о том же, в том же тоне и с тем же почтением к внутригрупповому альтруизму говорят пророки всех крупных религий, не исключая и марксизма-ленинизма. Все провозглашают свое превосходство над другими. Мать Тереза — выдающийся человек, но не следует забывать, что она служила Христу, искренне веря в свое бессмертие во Христе. Ленин, который проповедовал не менее утопическое учение, называл христианство делом неописуемо подлым, отвратительной заразой на теле человечества. Многие христианские теологи столь же откровенно отвечали на этот сомнительный комплимент.
«Если б это было так просто! — писал Александр Солженицын в «Архипелаге ГУЛаг», — что где-то есть черные люди, злокозненно творящие черные дела, и надо только отличить их от остальных и уничтожить. Но линия, разделяющая добро и зло, пересекает сердце каждого человека. И кто уничтожит кусок своего сердца?»>{175}
Святость — это не столько гипертрофия человеческого альтруизма, сколько его окостенение. Такое состояние вполне вписывается в рамки биологических императивов, хотя, по идее, должно было бы их превзойти. Истинная гуманизация альтруизма, в смысле включения мудрости и глубоких знаний в общественный договор, может произойти только через глубокий научный анализ морали. Психолог Лоуренс Кольберг выявил шесть последовательных стадий этического мышления, через которые каждый человек проходит за время нормального ментального развития>{176}. Ребенок переходит от бесспорной зависимости от внешних правил и внешнего контроля к все более сложному набору внутренних стандартов следующим образом: 1) простое подчинение правилам и авторитетам, чтобы избежать наказания; 2) принятие группового поведения с целью получения наград и обмена услугами; 3) ориентация «хорошего мальчика» — конформизм с целью избежать неприятия со стороны окружающих; 4) ориентация долга — конформизм с целью избежать неодобрения со стороны руководства, нарушения порядка и связанного с этим чувства вины; 5) формальная ориентация, признание ценности договоров, некая произвольность в формировании правил с целью достижения общего блага; 6) осознание или ориентация принципов, приверженность выбранным принципам, которые могут превосходить законы в тех случаях, когда законы приносят больше вреда, чем пользы.
Эти этапы были выявлены на основании детских вербальных реакций на вопросы, связанные с моральными проблемами. В зависимости от интеллекта и подготовки личность может остановиться на любой ступеньке этой лестницы. Большинство людей достигает четвертой или пятой стадии. На четвертой стадии люди достигают уровня морали, свойственного павианам и шимпанзе. На пятой стадии, когда этические ориентиры частично становятся договорными и формальными, появляется мораль, на которой, по моему мнению, строится большая часть социальной эволюции. В той степени, насколько подобная интерпретация верна, онтогенез морального развития может быть генетически ассимилирован и теперь является частью автоматического процесса ментального развития. Люди развиваются, усваивая правила и относительно негибкие эмоциональные реакции, и достигают пятой стадии. Неожиданные события в критические моменты жизни могут изменить ход этого развития. В нашем мире существуют социопаты. Но подавляющее большинство людей достигает четвертой или пятой стадии и вполне готовы существовать гармонично — в группах охотников-собирателей эпохи плейстоцена.
Социализм работает. Карл Маркс просто выбрал не тот вид – убеждены Эдвард Уилсон и Берт Хёлльдоблер, всю жизнь изучавшие муравьев. И действительно: каждый муравейник – суперорганизм, наделенный сильным коллективным чувством. С его помощью муравьи придумывают хитрые стратегии, побеждая хищных ос и шершней в разы больше себя, строят сложнейшие ходы и туннели и адаптируют под свои нужды самую недружелюбную среду. Эта книга – полный и яркий путеводитель по удивительному миру муравьев, которые благодаря исключительным коммуникативным способностям стали одним из самых успешных видов на планете.
Занимает ли наш вид особое место во Вселенной? Что отличает нас от остальных видов? В чем смысл жизни каждого из нас? Выдающийся американский социобиолог, дважды лауреат Пулитцеровской премии Эдвард Уилсон обращается к самым животрепещущим вопросам XXI века, ответив на которые человечество сможет понять, как идти вперед, не разрушая себя и планету. Будущее человека, проделавшего долгий путь эволюции, сейчас, как никогда, в наших руках, считает автор и предостерегает от пренебрежения законами естественного отбора и увлечения идеями биологического вмешательства в человеческую природу.
Известный мирмеколог, основатель социобиологии Эдвард Уилсон обобщает свой 80-летний опыт изучения муравьев и рассказывает нам удивительные истории о насекомых, которых мы обычно не замечаем. Муравьи играют гораздо бóльшую роль в формировании экосистем, чем мы себе представляем. Общий вес всех живых муравьев примерно равен весу всех людей на Земле, а их численность составляет около 10 квадриллионов, так что неизвестно, кто является истинным хозяином нашей планеты. Описывая их повадки и социальную жизнь, автор отмечает, что муравьи далеки от совершенства с точки зрения человеческой морали: это полностью женский мир, в котором участь самцов незавидна; при этом они весьма воинственны, у них процветает рабство, паразитизм и даже каннибализм.
Книга «Будущее Земли» известного американского социобиолога Эдварда Уилсона – сигнал бедствия, страстный призыв и одновременно конкретный план действий. Показывая непрерывный процесс вымирания различных видов животных, растений, беспозвоночных и микроорганизмов, автор предупреждает: постепенно мы одну за другой «отпиливаем ветки с древа жизни». Ставший властелином планеты в одно мгновение, по геологическим меркам, наш вид успел катастрофически повлиять на весь природный мир, и последствия этого влияния для биосферы, для всей экосистемы Земли и самого человека в перспективе губительны.
Из всех животных, когда либо существовавших на Земле, лишь один вид достиг человеческого уровня интеллекта и социальной организации – это мы, люди. Почему? Единственный способ ответить на этот вопрос знаменитый биолог Эдвард Уилсон видит в исследовании эволюционной истории различных животных. Ученый насчитывает по крайней мере 17 так называемых эусоциальных видов – от голых землекопов и раков-щелкунов до ос и короедов, обладающих развитыми сообществами, основанными на альтруизме, сотрудничестве и разделении труда. Именно эти немногочисленные виды, как считает Уилсон, демонстрируют предысторию человеческих социальных моделей. «Эусоциальность» – новаторская работа в области эволюционной теории, написанная доступным языком и наполненная интересными наблюдениями, которая заставляет читателя многое переосмыслить. Уилсон сосредотачивает внимание не на устройстве нашего мозга, а на истинном, по его мнению, источнике нашего превосходства над другими видами – способности к совместному труду.
Новая книга известного биолога и социолога Эдварда Уилсона, ведущего ученого Гарвардского университета и лауреата Пулитцеровской премии, которого часто называют наследником великого Дарвина, суммирует предыдущие работы и исследования автора.Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идем? Эдвард Уилсон создал удивительно сильную, ясную и страстную работу, которая отвечает на эти три фундаментальных вопроса религии, философии и науки, одновременно кардинальным образом переосмысливая теорию эволюции и ставя в качестве главной движущей эволюционной силы семью и групповой отбор.
В книге, название которой заимствовано у Аристотеля, представлен оригинальный анализ фигуры животного в философской традиции. Животность и феномены, к ней приравненные или с ней соприкасающиеся (такие, например, как бедность или безумие), служат в нашей культуре своего рода двойником или негативной моделью, сравнивая себя с которой человек определяет свою природу и сущность. Перед нами опыт не столько даже философской зоологии, сколько философской антропологии, отличающейся от классических антропологических и по умолчанию антропоцентричных учений тем, что обращается не к центру, в который помещает себя человек, уверенный в собственной исключительности, но к периферии и границам человеческого.
Опубликовано в журнале: «Звезда» 2017, №11 Михаил Эпштейн Эти размышления не претендуют на какую-либо научную строгость. Они субъективны, как и сама мораль, которая есть область не только личного долженствования, но и возмущенной совести. Эти заметки и продиктованы вопрошанием и недоумением по поводу таких казусов, когда морально ясные критерии добра и зла оказываются размытыми или даже перевернутыми.
Книга содержит три тома: «I — Материализм и диалектический метод», «II — Исторический материализм» и «III — Теория познания».Даёт неплохой базовый курс марксистской философии. Особенно интересена тем, что написана для иностранного, т. е. живущего в капиталистическом обществе читателя — тем самым является незаменимым на сегодняшний день пособием и для российского читателя.Источник книги находится по адресу https://priboy.online/dists/58b3315d4df2bf2eab5030f3Книга ёфицирована. О найденных ошибках, опечатках и прочие замечания сообщайте на [email protected].
Эстетика в кризисе. И потому особо нуждается в самопознании. В чем специфика эстетики как науки? В чем причина ее современного кризиса? Какова его предыстория? И какой возможен выход из него? На эти вопросы и пытается ответить данная работа доктора философских наук, профессора И.В.Малышева, ориентированная на специалистов: эстетиков, философов, культурологов.
Данное издание стало результатом применения новейшей методологии, разработанной представителями санкт-петербургской школы философии культуры. В монографии анализируются наиболее существенные последствия эпохи Просвещения. Авторы раскрывают механизмы включения в код глобализации прагматических установок, губительных для развития культуры. Отдельное внимание уделяется роли США и Запада в целом в процессах модернизации. Критический взгляд на нынешнее состояние основных социальных институтов современного мира указывает на неизбежность кардинальных трансформаций неустойчивого миропорядка.
Монография посвящена исследованию становления онтологической парадигмы трансгрессии в истории европейской и русской философии. Основное внимание в книге сосредоточено на учениях Г. В. Ф. Гегеля и Ф. Ницше как на основных источниках формирования нового типа философского мышления.Монография адресована философам, аспирантам, студентам и всем интересующимся проблемами современной онтологии.