О прекрасных дамах и благородных рыцарях - [2]
Были, правда, общие моменты в жизни средневековых английских женщин независимо от того, к какому социальному слою они принадлежали и какой век стоял на дворе. Аристократки не заседали в парламенте (те, кто имели на это право, посылали от себя представителей), горожанки не становились мэрами, а крестьянки – бейлифами. И феодальная, и королевская, и городская, и помещичья правовые системы ограничивали имущественные права замужних женщин, давая куда большую свободу женщинам одиноким и вдовам и большую свободу мужчинам, чем женщинам. Социальные обычаи определяли всем женам, от крестьянки до аристократки, роль помощницы мужа и безупречное поведение. Экономически жизнь была построена таким образом, что от жены требовалось умение управлять хозяйством. Особенности феодального быта исключали для женщины возможность только одной «опции» – быть просто «драгоценным камнем в короне» своего мужа.
Глава первая. Жизнь за стенами «хрустальной башни»
О средневековом английском городе
Совсем незадолго до завоевания Англии норманнами третьим по величине городом там был Норич, целых 1300 дворов. Самым большим городом на северо-западе был Честер, где этих дворов было 500. Инвентаризационная опись завоеванного хозяйства, которую хозяйственные норманны составили в 1085–1086 годах под драматическим именем «Судная книга» (Domesday Book), называет большими городами Экзетер, Уорик и Кентербери, в каждом из которых было около 250 дворов.
Через двести лет Кембридж разросся до 550 дворов, а Ливерпуль и Манчестер только-только дотянули до размеров в 150 дворов. В начале пятнадцатого столетия на всю Англию было всего пять городов, чьего населения хватило больше, чем на тысячу дворов: Лондон, Норич, Йорк, Бристоль и Ковентри.
Средневековый Лондон величиной был едва в половину средневекового Парижа и едва достигал по размеру трети Милана и Венеции, но его, тем не менее, горожане гордо именовали «цветком среди других городов». Цветок или нет, но все познается в сравнении. Для визитера из затерявшейся в лесах деревушки и такой Лондон был удручающе огромен. Да что там, даже большинство лондонцев вполне обходились обитанием в родном районе города, не заглядывая за знакомые с младенчества пределы.
Главной отличительной чертой средневековых городов и городишек от окружающих деревень было то, что в них были сосредоточены органы управления, учебные заведения, религиозные центры – и рынки, значение которых для сельскохозяйственных районов невозможно переоценить. Города ежедневно открывали ворота толпам крестьян, пилигримов, купцов, путешественников. В Лондон и Вестминстер стекались придворные с эскортами, в Оксфорд – студенты, в каждый город и деревню со своей рыночной площадью – торговцы. О том, в каких масштабах все это было, говорят записи Йорка, где в конце четырнадцатого века, при населении в 8 000 человек (оно уменьшилось до таких размеров, почти вдвое, во время Черной Смерти), было 1035 кроватей для приезжих и стойла на 1711 лошадей.
Следующим моментом была большая плотность городского населения. Это не могло не приводить постепенно города к тому уровню антисанитарии, который хорошо известен по временам Индустриальной революции. Наверняка соответствующим был и уровень преступности. Точных данных, которые складываются из изучения документов и приватных писем людей, о том времени практически нет, поэтому все, что можно сказать о Средневековье, должно мысленно нести предположительную форму: «возможно». Хотя с тех времен сохранилось много официальных документов, о том, как в действительности жили люди, мы можем судить только из немногих сохранившихся переписок семейств Пастонов, Сели и Стоноров. Этого явно недостаточно для того, чтобы составить абсолютно точную картину о том, каким же было настоящее английское Средневековье.
Поскольку молодежь начинала свою рабочую карьеру в городах, откладывая обзаведение семейством на несколько лет, можно предположить, что демографическое развитие в городах отмечалось превалированием смертности над рождаемостью, в связи с чем приток в города нового населения в рабочем возрасте был первостепенной необходимостью. Необходимо также помнить, что периодические эпидемии бубонной чумы вспыхивали то здесь, то там, и, как писал Ричард Сели в 1479 году, многие лондонские горожане эмигрировали из города прочь. Ограниченность пространства в больших городах приводила к тому, что семьи занятых в административной работе аристократов и джентри жили в некотором отдалении от глав семейств, что накладывало свой отпечаток на отношения между супругами и требования к хозяйке.
Средневековый рынок. Миниатюра XV века
Среди самих городов существовали различия, как минимум, экономические и, соответственно, управленческие, которые не могли не оказывать влияния на социальные условия жизни горожан. К 1400 году большая часть крупных городов получила, в известной степени, права самоуправления, что подразумевало наличие там прослойки буржуазии, или «свободных горожан», которые выбирали своих представителей в органы управления. Помимо этого, были города, которые управлялись непосредственно королем. Другие – скорее лордом, нежели королем. Салсбери и Беверли управлялись епископами. Сент-Олбанс и Бери-Сент-Эдмундс управлялись аббатами. В Линкольне, Нориче и Йорке вообще часть города управлялась органами самоуправления, а часть – приорами.
Аксаков К. С. — русский публицист, поэт, литературный критик, историк и лингвист, глава русских славянофилов и идеолог славянофильства; старший сын Сергея Тимофеевича Аксакова и жены его Ольги Семеновны Заплатиной, дочери суворовского генерала и пленной турчанки Игель-Сюмь. Аксаков отстаивал самобытность русского быта, доказывая что все сферы Российской жизни пострадали от иноземного влияния, и должны от него освободиться. Он заявлял, что для России возможна лишь одна форма правления — православная монархия.
Классическое произведение Корнелиуса Райана, одного из самых лучших военных репортеров прошедшего столетия, рассказывает об операции «Оверлорд» – высадке союзных войск в Нормандии. Эта операция навсегда вошла в историю как день «D». Командующий мощнейшей группировкой на Западном фронте фельдмаршал Роммель потерпел сокрушительное поражение. Враждующие стороны несли огромные потери, и до сих пор трудно назвать точные цифры. Вы увидите события той ночи глазами очевидцев, узнаете, что чувствовали сами участники боев и жители оккупированных территорий.
Авторы этой книги дают возможность увидеть полную картину существования первобытных племен, начиная с эпохи палеолита и заканчивая ранним железным веком. Они знакомят с тем миром, когда на Земле только начинало формироваться человеческое сообщество. Рассказывают о жилищах, орудиях труда и погребениях людей той далекой эпохи. Весь путь, который люди прошли за много тысячелетий, спрессован в увлекательнейшие отчеты археологов, историков, биологов и географов.
Никто в настоящее время не вправе безоговорочно отвергать новые гипотезы и идеи. Часто отказ от каких-либо нетрадиционных открытий оборачивается потерей для науки. Мы знаем, что порой большой вклад в развитие познания вносят люди, не являющиеся специалистами в данной области. Однако для подтверждения различных предположений и гипотез либо отказа от них нужен опыт, эксперимент. Как писал Фрэнсис Бэкон: «Не иного способа а пути к человеческому познанию, кроме эксперимента». До недавнего времени его прежде всего использовали в естественных и технических науках, но теперь эксперимент как научный метод нашёл применение и в проверке гипотез о прошлом человечества.
«Festung» («крепость») — так командование Вермахта называло окруженные Красной Армией города, которые Гитлер приказывал оборонять до последнего солдата. Столица Силезии, город Бреслау был мало похож на крепость, но это не помешало нацистскому руководству провозгласить его в феврале 1945 года «неприступной цитаделью». Восемьдесят дней осажденный гарнизон и бойцы Фольксштурма оказывали отчаянное сопротивление Красной Армии, сковывая действия 13 советских дивизий. Гитлер даже назначил гауляйтера Бреслау Карла Ханке последним рейхсфюрером СС.
Трудности перехода к мирному строительству, сложный комплекс социальных и политических противоречий, которые явились следствием трех лет гражданской войны, усталость трудящихся масс, мелкобуржуазные колебания крестьянства — все это отразилось в событиях кронштадтского мятежа 1921 г. Международная контрреволюция стремилась использовать мятеж для борьбы против Советского государства. Быстрый и решительный разгром мятежников стал возможен благодаря героической энергии партии, самоотверженности и мужеству красных бойцов и командиров.
Действие романа разворачивается в конце 19-го века, в эпоху небывалого технического прогресса и викторианской чопорности. Хотя по Англии уже проносятся поезда, а электричество вскоре вытеснит тусклые газовые фонари, англичане по-прежнему стыдятся произнести слово «панталоны». Но главный герой, англичанин Уолтер Стивенс, верит, что где-то там, в загадочной Трансильвании, должен быть другой, странный мир, где обитают вампиры. Да-да, те самые вампиры, которые превращаются в летучих мышей, не отражаются в зеркале и больше всего боятся чеснока.