О пользе вреда - [17]

А в это время в далеком Питере предавался мечтам самый необычный мечтатель. Маленький сфинкс на набережной всегда смотрелся величественно, потому что был хорошо воспитан. Но когда зрители расходились, он украдкой плакал и обещал себе, что в этом году обязательно уйдет на юг, ведь еще одной такой зимы ему не пережить. И он давно бы сбежал в жаркие страны, но один боялся, а среди статуй его поддержали только атланты из Эрмитажа, да и те под конец струсили. И за все века была только одна бедная старушка, которая в суровые зимы укутывала озябшего сфинкса в теплую шаль и отпаивала горячим молоком.

– Ведь есть же на свете место, где по-настоящему тепло! Я ведь что-то такое помню. Или это просто красивый сон?

А рыжая Раиса лениво смотрела на сфинкса и думала о сокровенном. Она мечтала о большом бабьем горе. Чтобы ее соблазнил какой-нибудь подлый и гнусный человек, погубил ее молодость и красоту, а потом беспардонно бросил. И вот – метель в лицо, а она в рваном платке плетется по сугробам и бессильно тащит санки с маленьким гробиком! Но лютые злодеи исправно обходили двухметровую Раису, а любящий муж вчера опять подарил ей новую шубу.

Жизнь полна разочарований!

Праведность в кубе

Марусе доплачивали за то, чтобы она изображала эстонский акцент. Но изводило ее вовсе не это. Ее жизненные силы таяли от обязанности продавать мороженое в кубиках и пирамидках. Дети постоянно резались, но мужественно лизали. А все из-за аввы Киндина, который объявил войну соблазнам.

Известно, верующему положено постоянно соблазняться и впадать в искушение, но в последние времена люди отступят от благочестия, вот и взялся Киндин за округлости. И так ревностно взялся, что в тот же год детей обязали лепить снежных баб в тетраэдрах и играть в кубические снежки, и даже в росписях собора нимбы у святых поменяли на квадратные, потому что богомольными книгами доказано, сколько в окружностях соблазна. Есть разрешалось только квадратными ложками, а форму яблок и помидоров взялись исправить благочестивые мичуринцы.

Введены были треугольные колеса. Бильярд стал более продолжительным, а футбол более нервным. Особо ревностные требовали солнце объявить соблазнительным, но богословы из физиков доказали его неполную округлость, а потому внесли в список условно-соблазнительных вместе с дынями и кабачками.

И процвело благочестие, и можно бы и почить от трудов, но не такой был авва Киндин, чтобы бросать все на полдороге. Округлости победили, взялись за выпуклости – ведь в них самый соблазн коренится! Конечно, верующему положено возгревать дар соблазна, но тут авва многим дорогу перешел, потому что любовь к пирогам выходит не только боком!

Потому и был учрежден КОТТ – катакомбное общество тайных толстяков, куда Марусю приняли по факту присутствия наличия. Собирались тайно в подвале Большого театра, потому что главные заговорщики были из балерин, которые умело скрывали свою полноту, научившись все держать при себе. Первое время листовки сочиняли, а потом все больше чтобы тортов поесть и выпуклости расправить.

А Киндин в благовестии так разошелся, что обнародовал учение о спасительной плоскости, и особо ревностные в стяжании плоскости даже под каток ложились, стремясь сразу спасению приобщиться, а чтобы они потом по ветру не разлетались, их было решено трепетно собирать и переплетать в книги. Вот они все в библиотеке и оказались, а тут и Киндин усоп, подавившись коническим крыжовником.

Так и появилась традиция сорок дней танцевать по покойнику. Авва Аргамедонт находил ее крайне полезной и все приговаривал: «Отделяй мух от плевел!»

Троя в лодке

Покойный Аристотель в своей «Метафизике» убедительно доказывает, что наука есть плод безделья. Так и написано: «Где праздность, там следом жди науку» (Метафизика. 981b24). Хотя Гекатей Милетский говорил о том же куда ярче: «Досуг и наука – что труп и стервятник» (Фрагменты. 14:22). Идею эту твердо усвоил некто Наполеон, большой поборник просвещения. Ради прогресса знания вывез лучших французов в Африку, чтобы они покрепче заскучали и принялись двигать науку, однако не учел того, что от безделья открытия делают только интеллигенты, а рядовой француз разве что на дуэлях стреляется. Так и в Египте тогда немало народу от скуки полегло, один только маркиз Шампольон от нечего делать откопал Розеттский камень и неожиданно обогатил египтологию. Ему бы радоваться и почет принимать, а он давай на новые объекты рваться.

Раз собралась компания Помпеи откапывать, и пришло кому-то в голову позвать мусье Шампольона. Взялся он за лопату и в тот же день на свет Божий вытащил – что бы вы думали? – Розеттский камень. Еще один! И подлинный! Даже немного подлиннее первого! Скандал, конечно, недоумение. Учредили комиссию: куда нам два камня – чистая головная боль. Думай теперь, где припрятать! А маркиза всем миром усовещивали: хватит уже камни из земли таскать! Шампольон тогда в родовом замке закрылся и полгода сидел в оцепенении в вольтеровском кресле. То есть опять впал в праздность – а тут и ошибка!

Ему бы потолок побелить или помидоры закатывать, а он за старое – в Новгород из-под надзора улизнул за берестяными грамотами. Выдал себя за пленного немца и копался в холмах плечом к плечу с аспирантами. Через неделю в слое XII века откопал такое, что два академика заиками стали. Розеттский камень! Что ты будешь делать! Третий артефакт, да еще и свежее первых двух. Вот куда их теперь девать? Стыдили его всей Академией наук и взяли честное благородное слово на раскопки больше не ездить.