О политической науке. Избранные произведения - [92]

Ф.Б. Здесь я полностью согласен с вами и вижу главную опасность сегодня в стремлении — будь то верхов или низов — решить все проблемы с помощью насилия. Я же убежденный сторонник эволюционизма, структурных реформ. Именно они были эффективны на протяжении всей истории человечества. А революции, сверху или снизу, лишь меняли политическую элиту, но обошлись в десятки миллионов жизней. Я против диктатуры, чем бы ее ни пытались оправдать — сохранением Союза или наведением порядка. Диктатура рано или поздно обернется разрушением демократии, избиением людей и нищетой.

Капитализм, социализм — эти понятия мало что дают для понимания нашего мира. Есть современная цивилизация и цивилизация прошлых веков. Больше половины человечества живет в условиях современной цивилизации: заводы, машины, фермы, телевидение, продукты, товары и т. д. Экономическая и политическая свобода. Мы же живем в нецивилизованном обществе, каким бы определением мы ни пытались это прикрыть. Ни еды, ни жилья, ни духовной близости. Раньше говорили: во всем виноват Сталин. Это он испортил (деформировал) социализм. Но вот уже 38 лет без Сталина. Разве жизнь стала лучше? Правда, он расстреливал в застенках миллионы людей. А теперь стреляют на улицах. Вот так социализм — голубая мечта трудового человека!

Мы должны вернуться к просветительской, либеральной, гуманистической платформе, к тому, что у нас получило признание как система общечеловеческих ценностей.

С.Ш. Но при этом придется сказать, что вся платформа так называемого гуманного демократического социализма — это блеф, который говорит о том, что наша партия не научилась и никогда не научится слушать голоса своих членов. Я, например, с самого своего выступления на февральском Пленуме ЦК КПСС и вплоть до последних писем Генеральному секретарю говорю абсолютно о том же самом — о том, в частности, что мы не поставили вопрос о разногласиях между «революционной» и «оппортунистической» социал-демократией. Мы не поставили вопрос о том, возможно ли выйти из кризиса в рамках существующей общественно-политической системы. Вместо этого «гуманный демократический социализм», аморфнее термина нельзя придумать, и как член ЦК я не согласен с этой резолюцией. Негуманного, недемократического социализма просто не бывает.

Теперь давайте разберемся, не лукавим ли мы с социальной демократией. Первое. Я, как математик, должен пользоваться все-таки точными терминами. Этимология слова «социал-демократия» содержит понятие «социалистическая», а не «социальная». Второе: нам действительно нужна организация. Без организации правые нас добьют, и хорошо, что Алексеев, Бурлацкий, Шаталин, Иванов, Петров, Сидоров стали это понимать. Шеварднадзе верно сказал: демократы разбежались. Организация своя нам жизненно необходима, но не левая как противопоставление правым, а левоцентристская.

Ф.Б. Об этом, о левом центре, и речь. Сейчас идет борьба за центр — идет она и справа и слева. Преуспевают правые, и именно потому, что левые не только не организовались, но даже не определили свою платформу.

С.Ш. Самое страшное пока не это. Самое страшное — если левые окажутся переодетыми правыми. Тогда повторится трагедия, которую пережили наши деды в 1917 году.

Ф.Б. Пора извлекать уроки и из шестилетнего периода перестройки: что было правильно, что с точки зрения социал-демократического подхода было безусловной ошибкой. Я полагал с самого начала, и много раз об этом писал, что первым шагом перестройки должна была быть реконструкция сельского хозяйства. Надо было начать с аграрной реформы, хотя бы с того, что было сделано в Китае: перейти на семейную форму аренды, а в перспективе — на фермерское хозяйство и малые кооперативы. Сейчас народ был бы сыт, не было бы очередей и пустых магазинов. Но у нас возникла колоссальная асимметрия между политическими и экономическими реформами. И это была первая глубокая ошибка перестройки.

С.А. С точки зрения, как вы сказали, социал-демократического подхода это действительно ошибка, но ошибка тактическая. Стратегическим звеном должна быть реформа отношений собственности вообще, а не только в сельском хозяйстве. Если перестройка не будет ориентирована на собственность, мы получим стратегическую ошибку, которую уже невозможно будет исправить.

С.Ш. Очень верно, по-моему. Но если речь зашла об ошибках перестройки, то скажу, что само это слово нечестное и бессмысленное. Что мы перестраиваем? Деформированный социализм? Сталинский социализм в гуманный? Но в СССР социализм ведь и не был никогда построен! Так что мы словом «перестройка» сами себе морочим голову.

Надо отдать должное Горбачеву: он понял, что так дальше жить нельзя. Он умный, нормальный, демократичный человек, мы все достаточно знаем нашего президента, его плюсы и минусы. Но как жить дальше? Он понять не мог, и упрекать его за это нельзя. Для этого, кроме полной оценки системы, нужно полное изменение сознания. Человеку, выросшему в комсомольско-партийной номенклатуре, трудно так глубоко измениться. Но можно.

Ф.Б. Моя последняя книга, «Вожди и советники», направлена против выходцев из комсомольско-партийной элиты, но я не считаю, что президент является представителем этой генерации. Это куда более глубокий и сложный человек. И если он хочет по-прежнему представлять центр, ему необходима реальная сила не только справа, но и слева.