О политической науке. Избранные произведения - [42]

Бихевиористы утверждают, будто марксизму чуждо изучение индивидуальной и массовой психологии как фактора политической жизни. Открытие роли психологического фактора они приписывают западной психологии. Это, однако, не соответствует действительности. Как известно, В.И. Ленин не раз возвращался к вопросу о том, какую роль в революционной борьбе играет массовая психология, и прежде всего взгляды и настроения рабочего класса. Он писал, что вывод материализма о зависимости «хода идей от хода вещей единственно совместим с научной психологией» [98]. Однако для марксизма-ленинизма главным является признание определяющего влияния объективных производственных отношений, классовой борьбы, именно это влияние служит ключом к пониманию массовой и индивидуальной психологии как важного фактора формирования политики, политических отношений.

Надо сказать несколько слов и о том значении, которое придается западной политической наукой теории принятия решений. Один из ревностных пропагандистов этой теории, Р. Снайдер, пишет: «Подход с точки зрения принятия решений имеет две фундаментальные цели — помочь установить решающую структуру в политической сфере, где имеют место изменения, и помочь подвергнуть систематическому анализу поведение людей в процессе принятия решений, которое ведет к действию и поддерживает действие»[99]. За основу анализа Снайдер предлагает брать событие или политическое решение, изолируемое от других событий в целях «углубленного исследования». Под «углубленным исследованием» имеется в виду исследование непосредственных причин, которые привели к данному решению, и анализ поведения людей в процессе его принятия. Снайдер полагает достаточным для изучения любого политического решения анализ трех важнейших переменных — сферы компетенции, связи и информации, мотивации.

Конечно, изучение этих факторов, в особенности при исследовании самого процесса принятия решения, может дать серьезный материал для исследователя. Но один лишь такой анализ не может объяснить подлинные тенденции социальной и политической жизни, которые в конечном счете находят проявление в том или ином конкретном решении. Изучение биографии лиц, принимающих решение, их образовательного уровня, служебной карьеры, принадлежности к тем или иным группам представляет определенный интерес и не должно игнорироваться. Но сводить дело к этому — значит закрывать глаза на глубинные общественные факторы, общественные потребности и интересы, которые, между прочим, оказывают определяющее влияние и на формирование политических взглядов и представлений лиц, принимающих решение.

Как уже говорилось, наряду с бихевиоризмом огромное влияние на современную американскую политическую науку оказывает прагматизм. Прагматической в сфере политических исследований явилась попытка отказа от формально-юридического, а также институционального изучения внешних форм политической жизни и перехода к более реалистическому взгляду на политический процесс. Не имея, однако, собственной цельной теоретической базы, прагматизм нередко паразитирует на концепциях вульгарного материализма, эклектично соединяя их с элементами других философских систем. На этой основе в американской политической науке «политический реализм» выродился в конечном счете в апологетику политической реальности империалистических государств, которая понимается как не подлежащая критике с позиций того, что прагматисты называют «абстрактной философией» и «абстрактной моралью». Одним из наиболее типичных представителей этого направления является Ч. Мерриам. Он предлагает положить в основу анализа политики понятие силы как главной пружины политического процесса. Только «сила» — жизненная реальность, утверждает Мерриам[100]. «Экономические, религиозные, расовые противоречия приходят и уходят, — пишет Мерриам. — Борьба и войны, которые являются результатом столкновений интересов групп и жестокости принимаемых ими решений, героические усилия, вызванные жаждой власти, являются с социологической точки зрения только эпизодами в длинной борьбе за регулирование и приспособление противоречивых типов человеческих личностей, обусловленных нашим социальным и биологическим наследием, и модификацией этих типов посредством бесконечно многообразного социального опыта» [101].

В основе «политической реальности», по Мерриаму, лежат опять-таки индивидуальная человеческая воля, индивидуальные человеческие страсти, особенно жажда власти и применение силы. Именно это, по его мнению, должно составлять главный объект, изучаемый политической наукой. Но, поставив на место социальных критериев личные, индивидуальные критерии, Мерриам и другие представители прагматизма затушевывают ту самую «политическую реальность», которая составляет суть общественно-политических отношений капиталистического общества. Оговорки Мерриама о существовании «напряженности в отношениях между группами, которая вызывает необходимость в организованных политических действиях», остаются не более чем оговорками, ибо реальный анализ политического процесса связывается в первую очередь с изучением деятельности отдельных личностей и их психологии.