О недугах сильных мира сего - [73]

Она произошла 28 сентября 995 года -- утверждают, в момент, когда четверо сыновей Славника -- Спитимир, Побраслав, Порей и Часлав находились с семьями и дворовыми в молельне. Был день св. Вацлава, которого чтили и здесь, считая своим покровителем. Вооруженная дружина Болеслава подошла к Либице, захватила замок и немилосердно перебила всех жителей, не исключая женщин и детей. Из членов рода Славниковичей остались в живых лишь те, кто был за границей: глава рода Собебор, который как раз с войском помогал императору Оттону III завоевывать полабских славян, и его братья -- Войтех и Радим, которые за пределами Чехии выполняли церковные обязанности. (Собебор вернулся в Чехию лишь в 1003 году с войском Болеслава Храброго и погиб при осаде Праги; Войтех и Радим вообще не вернулись в Чехию -- оба отправились к Балтийскому морю обращать пруссов-язычников в христианство, где Войтех нашел мученическую смерть). Замок Либице был разрушен дотла. Такая же судьба была уготована и остальным замкам и крепостям Славниковичей. Пржемысловичи стали единственной правящей династией во всей Чехии.

Вопросы вокруг либицкой экзекуции. Еще сегодня, почти тысячу лет спустя со дня варварского уничтожения владения Славниковичей, встает вопрос, нужно ли было доводить борьбу за власть между Пржемысловичами и Славниковичами до такой меры, до полного истребления членов княжеского рода? Нельзя ли было их наказать менее жестоко, скажем, казнив главных противников из рода Славниковичей, а остальных членов -- главным образом детей и женщин -послать в монастыри, дворовых и дружинников рассредоточить по крепостям или -- в худшем случае -- продать в рабство, что в те времена было обычным явлением? И наконец: кто дал приказ к резне -- Болеслав II или кто-то за его спиной?

На эти вопросы мы могли бы найти довольно точные ответы в книге Ванчуры "Картины из истории чешского народа", где он пишет: "Некоторые летописцы, говорящие о либицкой резне, находят, что такие истории происходили и в других краях, они точь-в-точь похожи на нее, что жестокость в ту эпоху не останавливалась даже перед колыбелями. Точно таким образом были истреблены многие премногие семьи вельмож в Германии и Италии. Но чем бы ни была либицкая история -- заурядным ли делом или страшной аномалией -- явно одно: что она означает завершение дела единства..." Владислав Ванчура имел в виду завершение политического объединения чешских племен в единую государственную форму под властью единого государя. Но этого хотел уже Болеслав I. И уж тем более стремился к этой роковой цели Пржемысловичей его сын, шаг за шагом близившийся к претворению в жизнь заветов отца. Эта идея, заключающаяся в том, чтобы покончить с раздробленностью чешской земли, родилась у него не сразу. По-видимому, она созревала постепенно, но преследовала его неотступно. Неясным остается, что явилось непосредственной причиной, импульсом для осуществления либицкой экзекуции? Почему Болеслав II решился на этот шаг именно в памятный день сентября 995 г.?

Прежде чем мы попытаемся ответить на эти вопросы, мы не можем оставить без внимания одну проблему, высказанную впервые хронистом Козьмой и, благодаря Палацкому и другим историкам, сохранявшую актуальность до недавнего времени. Дело в том, что Козьма не мог смириться с тем, что Болеслав II, государь, по его мнению, столь благочестивый и благородный, мог иметь что-то общее с убийством Славниковичей. По мнению Козьмы, виноваты были в этом "дурные старейшины" (т. е. дружинники), которые это дело совершили своевольно, без ведома князя. Другие историки находили обычно расхожее объяснение: "Плохие советчики", а историк Антонин Резек добавил: "Вршовичи". Бесспорно, род Вршовичей, "состояние которого было тощим, а имя не очень старинным" (Ванчура), враждовал со Славниковичами, и не исключено, что Вршовичи с удовольствием помогли в их истреблении. Палацкий же считает, что Болеслав в это время хворал (к его болезни мы еще вернемся), а потому "управление земскими делами он был вынужден передать сыну Болеславу Рыжему и нескольким чешским вельможам". То, что рыжий наследник мог совершить любую жестокость, он не раз доказывал позднее, в годы своего относительно короткого правления. Однако во время либицкой экзекуции его не было в Чехии -- он находился где-то на Лабе с чешскими войсками, где помогал Оттону III (как известно, вместе с ним помогал истреблять оборитов и Собебор во главе войск Славниковичей). А советники и дружинники тогда, в период раннефеодальных отношений, когда "чешский князь еще правил как самодержец, воля и произвол которого решали все" (К. Стлоукал), вряд ли решились бы на такой шаг. Болеслав должен был быть действительно очень хворым, чтобы полностью выпустить из рук бразды правления. Ничего подобного не было, ибо он еще жил несколько лет после либицкой трагедии. Напрашивается вывод, что приказ к резне Славниковичей, несомненно, дал сам пражский князь.

Почему же это случилось именно в начале осени 995 года?

Как мы уже сказали, борьба "кто кого" между Пржемысловичами и Славниковичами, видимо, велась уже продолжительное время. Очевидно, она приобрела остроту после того, как Войтех Славникович встал во главе пражского епископства. Между ним и пражским князем разразился затяжной спор, в основе которого лежал вопрос завоевания больших правомочий и светских благ для церковных верхов. Свои требования Войтех повысил особенно после возвращения из Рима (993), где он не только присоединился к клюнийскому движению, но и сблизился с тогдашним императором "Священной Римской империи" Оттоном III, который, помимо прочего, был ярым исполнителем германской политики "Дранг нах Остен", направленной прежде всего против славянских племен, осевших в Нижнем Полабье, Поморье и Прибалтике. По-видимому, Болеслав воспринимал усилия Войтеха как опасность для суверенитета Пржемысловичей и не желал безучастно взирать на это. Дело в том, что Войтех выступал в споре церковным представителем политической оппозиции Славниковичей против Болеслава II. Но это было не все.