О нашем жилище - [50]

ДОМ И КВАРТАЛ

Хуторская система расселения, когда дом и двор лишены ближайшего соседства и вместе с обрабатываемой землей представляют собой самостоятельную единицу бытия, существует до настоящего времени, но в порядке отклонения от правила, как живой анахронизм. Почти всегда и почти везде жилище находилось в сложных отношениях с соседними жилищами, образуя вместе с ними ограниченное в пространстве социальное целое. Древнейшие из известных нам жилищ, оторвавшихся от спасительной полости пещеры, следы которых обнаружены в Вади эн-Натуф в Палестине, никак, казалось бы, не связаны между собой. Однако эти полтора десятка примитивных домов, округлый план которых уже словно несет в себе идею полной обособленности, все же сгруппированы так, что именно вместе они противостоят безграничности горного ландшафта.

В большом поселке близ Кирокитии на Кипре - мы его уже упоминали - несколько сотен тоже округлых в плане жилищ очевидным образом связаны между собой мощеной «улицей», или «тротуаром», а вынесенные наружу каменные столы все той же округлой в плане формы расставлены так, что люди, сидевшие за ними семь тысяч лет назад, видели друг друга. В доме-поселке Чатал-Хююк, начало которому было положено ранее Кирокитии, все дома, террасами поднимавшиеся по склону горы, плотно прижаты один к другому. Внешние стены дома-поселка с очевидностью играли роль оборонительных стен «крепости», гарнизон которой мог, перескакивая или перелезая по лестницам с крыши на крышу, быстро сосредоточиться в наиболее опасном месте. В древнейшем Иерихоне округлые в плане обособленные дома были хаотично расположены по отношению один к другому, однако настоящая уже оборонительная стена с высокой башней была наглядным символом общности обитателей «протогорода», а их в лучшие времена поселения бывало в нем до двух с половиной тысяч. Казалось бы, и в Чатал-Хююке, и в Иерихоне мы имеем дело с коллективным целым, и по отношению к внешней угрозе это было, несомненно, так, однако ни в том, ни в другом месте не найдено и следа более сложной организации, когда можно говорить о городе в полном смысле слова.

Для того чтобы даже крупное поселение стало городом, в нем, кроме внешней отчетливой границы и помимо единого центра, будь то дворец, храм или их объединение в одном комплексе, должна быть промежуточная структура. Должны быть районы или кварталы, имеющие свои собственные общественные центры, лишенные общегородского значения, зато чрезвычайно важные для обитателей квартала или района: «свои» для них, для каждого из них. Если такой ступенчатой системы организации жизни поселения в пространстве нет, то мы имеем дело с сельской схемой поселения независимо от того, как велика численность деревни, села, станицы, поселка, кишлака, аула: названия меняются от культуры к культуре, появляются отте-ночные различия, но суть от этого не меняется.

Почему это различение важно? Потому, что при наличии ступенчатой организации взаимодействия между людьми речь идет об именно общественной взаимосвязи; при ее отсутствии все отношения замкнуты на единый, сугубо административный центр. Бывали в истории ситуации, когда централизованная бюрократия проявляла такую взвешенную мудрость в управлении городами, что сохраняла прежнюю их общественную структуру чисто внешне, в действительности используя ее исключительно для передачи команд сверху вниз. До нашего времени дошла переписка между императором Траяном (правил в 98 - 117 годах н. э.) и племянником великого историка Плинием Младшим, которого Траян направил полномочным своим представителем (легатом) в Малую Азию для наведения порядка в Вифинии, разоренной войнами и грабежами чиновников. В 33-м письме, вошедшем в X книгу писем, Плиний, в частности, запрашивал:

«Ты же, владыка, посмотри, не основать ли коллегию пожарных, человек только в полтораста. Я буду следить, чтобы в нее принимали только ремесленников и чтобы они не пользовались данными правами для других целей; держать под надзором такое малое число людей будет нетрудно». Плиний опытен и сам подчеркивает, что коллегия пожарных может стать официальной вывеской для политического клуба, но считает рискованную меру необходимой. Однако Траян усматривает в предложении Плиния слабое звено: в узких улочках Никомедии крупной пожарной бригаде негде было развернуться, тогда как риск санкционированного объединения горожан велик:

«Тебе пришло в голову, что можно по примеру многих городов основать коллегию пожарных у нико-медийцев. Вспомним однако, что этой провинции и особенно ее городам не давали покоя именно союзы подобного рода. Какое бы имя и по каким бы основаниям мы не давали тем, кто будет вовлечен в такой союз, он в скором времени превратится в гетерию. Лучше поэтому приготовить все, что может потушить огонь, и уговорить домовладельцев пользоваться таким оборудованием у себя и в случае надобности обращаться за помощью к сбежавшемуся на пожар народу».

Заметим: речь идет о городе как целом, без поквартальной его организации, но сами опасения авторов переписки говорят недвусмысленно о том, что общественная организация некогда была, и именно ее возрождения через недозволенные «гетерии» (политические клубы) они не хотят допустить. Это, разумеется, поздняя история относительно истории жилища в городе, хотя и развертывалась она почти две тысячи лет назад. Однако иногда идти назад в историческом поиске наиболее целесообразно, так как мы понимаем, что надлежит искать в гораздо более глубокой древности. И, действительно, при анализе планов городов, трудолюбиво реконструированных археологами, при чтении старых текстов мы обнаруживаем, что на протяжении всей почти истории Древнего Египта не квартальная, но районная система членения городского пространства господствует повсеместно. Это вполне понятно: район расчерченных кварталов, населенных рабами, окружен стеной и отгорожен от районов, населенных свободными горожанами; район, где располагались виллы царедворцев, обособлен и от второго.